Фонтаны на горизонте

Американец, обзывая рабочих лентяями и скотами, требовал, чтобы они не останавливались. Степанов позвал Хардинга и сердито сказал ему:

– Прекратите ругань. Счастье ваше, что вас никто не понимает, а то бы вам, пожалуй, не поздоровилось.

– О'кэй! – небрежно кивнул Хардинг и вернулся к киту.

Прошел час, второй, а разделка почти не продвинулась вперед.

– Медлит американец, – сказал Северов. – Если такими темпами пойдет у нас разделка, то мы одного кита будем целую неделю мусолить.

Капитан-директор окликнул Хардинга.

– Здесь нужны настоящие китобои, – оправдывался мастер по разделке.

– Слушайте, Хардинг, – не утерпел Степанов, – покажите рабочим все как следует, и они отлично справятся с делом.

Американец пренебрежительно оглядел Степанова:

– На судне один капитан, и я слушаю его.

Он демонстративно повернулся к Степанову спиной. Помполит с любопытством посмотрел на Хардинга. Северов предупредил американца:

– Распоряжения товарища Степанова вам, Хардинг, надо выполнять так же, как и мои.

– О'кэй! – равнодушно пожал плечами Хардинг. Рабочие большими железными крючьями оттягивали жир с туш, а другие его подрезали. Огромные пудовые куски жира беспорядочно загромождали палубу. Их резали на более мелкие и крюками сбрасывали в открытые на палубе люки жиротопных котлов.

Северов, следя за американцем, вспоминал представленные им рекомендации.

Хардинг прежде работал на американской китобойной флотилии «Калифорния». Она вела промысел вдоль западного побережья Северной Америки. Как специалиста по разделке китов, Хардинга и пригласили на советскую китобойную флотилию. Однако сейчас у него дело почему-то не ладилось. Разделка шла очень медленно. Измазанные китовым жиром и кровью, усталые рабочие уже резали кита всяк по-своему: каждый приспосабливался, как ему казалось, удобнее. Американец продолжал подавать команды, но его почти никто не слушал.

Наступила ночь. Густые сумерки охватили базу. Кто-то из рабочих швырнул на палубу нож, рядом зазвенел крюк.

– Хватит на сегодня, умаялись! – послышались голоса.

– Такого черта за день разве распотрошишь?

– Стойте, други, – Данилов оперся на рукоятку своего ножа. Его, как и других рабочих, поташнивало от сладковатого запаха жира и мяса кашалота.

– Ну что? – спросил маленький человек с давно не бритым лицом.

– Как же так – работу недоделанную бросать? – неторопливо сказал Данилов.

– А ты что за указчик? – накинулся на него маленький человек. – Мы свои часы с лихвой отработали, и хватит.

– Верно! – поддержали его два–три голоса. – Аида, ребята, в баню да за стол – животы подтянуло. Весь день копошились!

– Постойте! – повысил голос Данилов. – Кто из вас рыбак или моряк? Разве вы не знаете, что рыба и морской зверь быстро портятся? – Данилов посмотрел на небо, замигавшее первыми звездами. – Завтра добрая погода будет. Солнышко пригреет кита, и после полудня он дух тяжелый даст.

– А нам какое дело? – маленький человек выскочил вперед и остановился перед Даниловым, размахивая руками. – Ты что за агитатор нашелся?

Данилов не ответил. Он словно не замечал крикуна.

– Кто со мной останется на ночь? – спросил Данилов, смотря на рабочих.

– Выслужиться хочешь? – ехидно рассмеялся кто- то. – Эх, борода, борода!

И вслед за этим послышалось категорическое:

– Идем, ребята!

С Даниловым из семнадцати рабочих осталось только семеро. Пантелей Никифорович прогудел:

– Маловато нас, конечно, ну, да ничего.

Но тут в круг света вступил еще один человек – в ватнике, в пушистой шапке и брюках, перевязанных у щиколотки.

– Капитана, – высоким гортанным голосом сказал он, обращаясь к Данилову, – моя хочу лаботай! Моя, – он сделал паузу, как видно подыскивая нужные слова, – шибко много солнца, лаботай далеко, далек... Чик-чик, и рыба – фангули![45]

Данилов, приглядевшись, увидел темное скуластое лицо китайца с блестящими глазами. В них было тревожное ожидание, Данилов обрадовался приходу нового товарища, но значения его словам не придал.

– Ли Ти-сян! – назвал себя китаец.

– Ну, давайте начнем! – сказал Данилов, подступая к туше.

Ли Ти-сян с волнением взялся за флейшерный нож. Вот когда пригодится то, что он узнал на чилийской китобойной флотилии. Ведь там он видел, как разделывали китов. Он сейчас поможет русским товарищам в их трудном положении.

Ли Ти-сян поднял нож и уверенно сделал надрез на темной коже туши...

Степанов и Северов тем временем беседовали в каюте с Хардингом.

Развязно откинувшись на спинку стула, американец покуривал сигарету и, щуря глаза от дыма, говорил:

– Разделка кита – очень сложная операция. Навыки для этого приобретаются годами.

– Сколько времени разделывается кит на базе «Калифорния»? – спросил Северов.

– О, там другое дело, – Хардинг описал сигаретой круг в воздухе, – там специалисты...

Степанов спросил:

– Почему не пущены в ход пилы, лебедки?

– О, до них дойдет очередь, – махнул небрежно рукой американец. – У вас нет оснований для тревоги. С первым китом всегда так бывает. Надо, чтобы люди освоились с новой работой.