Фонтаны на горизонте

– Чего зубы скалишь? – рассердился Курилов. Слива не ответил, круто повернулся и ушел. Курилов никогда еще не чувствовал себя так плохо, как сейчас. Подняться на базу боялся: стыдно было смотреть на людей. Да и здесь, на китобойце, в каждом взгляде ему чудилось осуждение. «Подвел весь экипаж! Зря столько дней проболтались в море».

Войдя в каюту капитан-директора, Волков и Курилов старались не встречаться с Можурой и Степановым взглядами. Продолговатое лицо Волкова покрылось пятнами. Леонтий хмурился, чувствуя на себе всю тяжесть вины.

В каюте стояло тягостное молчание. Можура внимательно просмотрел вахтенный журнал «Шторма», в который сам еще недавно вносил записи, громко захлопнул его и, ударив ладонью по обложке, гневно сказал:

– Ну, выкладывайте, как гостили у японцев, как охотились.

– Илья Петрович... – начал Курилов, но капитан-директор прервал его:

– От капитана жду ответа!

Можура шевельнул усами, грозно уставился на Волкова. Тот провел рукой по лицу, словно проверяя, хорошо ли оно выбрито, потом сказал:

– Китов мало, и мы...

– Разве это оправдание? – загремел Можура. Курилов еще никогда не видел его таким сердитым. – Где дисциплина? Кто на «Шторме» капитан – Волков или Курилов? Почему нет порядка? Какой же это капитан, если он идет на поводу у своих подчиненных, нарушителей дисциплины?

Волков виновато молчал. Можура, рассыпая крошки табаку, стал набивать трубку. Потом, отложив ее, снова сердито заговорил:

– Вы меньше других добыли китов. Первенство на флотилии потеряли. Знаете, на сколько китов отстали? На одиннадцать! – Можура близко принимал к сердцу дела на «Шторме». – Кроме того, вы сорвали нам планомерную разведку, обследование целого района.

– Мы думали... – начал Курилов, но капитан-директор не дал ему договорить.

– Не ожидал я от тебя, Курилов, ничего подобного. Зазнался ты, что ли?

Курилов только вздохнул.

Степанов, молчавший до сих пор, сказал:

– Считаешь, видно, что гарпунеру все дозволено.

– Придется призвать к порядку! – снова загромыхал Можура, яростно затягиваясь дымом. – Сегодня по флотилии будет приказ о «путешественниках».

Волков и Курилов молчали. Можура трубкой указал им на кресла:

– Садитесь и рассказывайте, что видели у японцев. - Голос его стал мягче.

Волков, обрадовавшись перемене в настроении Можуры, заговорил, стараясь не упустить ни одной детали. Капитан-директор и помполит слушали внимательно. Когда китобои сообщили, что у японцев на разделке заметили только молодых китов, Степанов сказал:

– Всех подряд бьют. Это на них похоже.

Волков положил на стол акт, составленный по предложению Курилова.

– Молодцы, – одобрил Степанов. – Это нам со временем пригодится. А вообще-то вы очень рисковали. «Фудзияма-мару» – флотилия одного из средних промышленников Японии. А попади вы на другую – трудно сказать, удалось ли бы вам так быстро распрощаться с ними.

– Могли задержать? – с тревогой спросил Волков.

– Все могло быть, – строго сказал Степанов. – Уверен, что Ямага получит нагоняй, что отпустил вас так скоро. Видно, его радиограмма о вас попала не тем, кто нами интересуется.

– А теперь, – Можура показал на один из квадратов на карте, – вы пойдете в этот район, и больше никакого самоуправства.

4

Окна кабинета были открыты в палисадник. Под утренним солнцем ярко зеленели трава и молоденькие деревья. В кабинет тянуло приятным запахом свежей зелени. Северов машинально следил за пчелой, мелькавшей в солнечных лучах между планок палисадника, но мысли его были далеко, на флотилии. Добыча китов упала, а тут еще Волков и Курилов, как сообщил Можура, нарушили приказ, болтались без толку в море. Эх, черт возьми! Как трудно дается всякое новое дело. Вошла секретарь:

– К вам товарищ Курилова.

Северов оживился:

– Проси, проси!

В кабинет быстрей походкой вошла молодая женщина. Ее фигуру плотно облегал темно-синий строгий костюм. Смуглую шею оттенял мягкий воротничок шелковой блузки. Гладко зачесанные назад и собранные на затылке волосы открывали высокий, чуть выпуклый лоб. Из-под черных бровей смотрели внимательные темные глаза.

– Оленька! – протянул ей руку Северов и с улыбкой поправился: – Здравствуйте, Ольга Пантелеевна! С приездом. Какая же вы стали красавица! Не узнать! Ну, поздравляю с прибытием. Совсем?

– Совсем!

От прежней Оленьки осталась улыбка да нитка кораллов на шее. С той поры, как она уехала в Москву на курсы, Северову не приходилось ее видеть.

– Курьерским приехала сегодня ночью, – отвечала на расспросы Ольга. Голос у нее был грудной, глубокий, говорила она неторопливо. – Закончилась моя учеба...

– Типография на базе ждет вас, – сказал Северов. – Утверждено и название газеты – «Гарпун».

Северов смотрел на Ольгу и думал о Курилове: «Ну, Леонтий, теперь держись! Жена у тебя вперед полным ходом пошла, а ты что-то табанить начал».

– Когда можно на флотилию попасть? – спросила Ольга, и лицо ее порозовело.

– Завтра вылетите на гидросамолете, – сказал Северов.

– А как там Леонтий? – спросила, наконец, Ольга.

– Жив, здоров, – хмуро проговорил Северов.

– Вы чем-то недовольны? – насторожилась Ольга.