Фонтаны на горизонте

Удар в скулу не дал матросу договорить. Скатившись по трапу на гранитную пристань, он несколько секунд лежал неподвижно. Отлетевший в сторону сундучок раскрылся, и вещи вывалились из него.

– Что вы делаете? – подошел Северов к офицеру. – Прекратите это безобразие!

– Здесь я хозяин, – криво усмехнулся американец.– Час прошел. Если сейчас же все не уйдут с судна, мои парни перебросят их через борт!

Офицер положил руку на кобуру пистолета и побарабанил по ней пальцами. Двое матросов помогли Сливе подняться. Он потряс лохматой головой, собрал вещи, запер сундучок и позвал судового повара:

– Ли Ти-сян! Куда потопаем?

Китаец, спускавшийся по трапу с узелком, подошел к Филиппу. Его темно-желтое лицо было спокойным, только глаза гневно горели.

– Думай твоя. Моя думай.

– Голова от дум распухнет, – огрызнулся Слива. - Может, американцы нам пенсию дадут.

– Дадут они тебе... – сказал боцман и воскликнул: – Смотрите, ребята, нашего капитана как арестанта ведут!

Матросы, сгрудившиеся на пристани, притихли, следя, как медленно, словно с огромным грузом на плечах, спускается Северов. Никогда еще он не переживал такого позора. Его сгоняют с парохода. И кто? Иностранцы. Увидев, что за ним наблюдают матросы, он подошел к морякам:

– Не падайте духом, ребята. Будем еще вместе плавать...

– Смотрите, что они делают! Ох, сволочи! – воскликнул Слива.

Все обернулись в сторону парохода. Северова словно ударили в грудь. Он покачнулся. Над его пароходом поднимали американский флаг; легкий бриз развевал его.

– Было наше, стало ваше, – горько скаламбурил Слива.

– Вот так они норовят и над всей Россией свой флаг поднять!..

– Прощайте, друзья. – Северов приложил руку к козырьку фуражки. – Идем, Джо.

Механик молча последовал за капитаном. Выйдя из порта, Иван Алексеевич сказал ему:

– Иди, Джо, домой. Скажи Соне, что я скоро буду. Зайду в правление флота.

...Матросы с «Кишинева», вяло переговариваясь, медленно брели по пристани. Возбуждение прошло, надо было думать о завтрашнем дне, искать работу. Постепенно моряки расходились, желая друг другу счастливого плавания и скорой встречи. Филипп Слива и кок Ли Ти-сян остались вдвоем. Повар был так же одинок, как и матрос. Так непохожие друг на друга, они за год совместного плавания крепко сдружились. Ли Ти-сян был молчалив, чистоплотен, экономил каждую копейку и не одобрял зубоскальства друга и его бесшабашности в расходовании денег. Но это не мешало им быть товарищами.

Ли Ти-сян думал о том, что его сбережений может хватить им месяца на два. А за это время может быть удастся найти работу. Только бы вот Слива меньше ругался, а то все время у него неприятности.

Они вышли на шумную Светланскую улицу. При виде иностранных офицеров Слива начинал материться, и Ли Ти-сян, опасаясь как бы его друга не забрал патруль, попытался увести его:

– Пошли ба, Филипа! Твоя водка хочу? – Ли Ти- сян хитрил. Он знал слабость друга.

– Корешок ты мой золотой, – растрогался Слива. – Знаешь, чем мою душевную тоску унять. Аида в «Зеленый попугай».

Они направились в портовый кабачок. У входа Слива остановился, хлопнул себя по карманам:

– Доллары у мамы оставил.

– Твоя мама мию[2], моя угощай, – серьезно сказал Ли Ти-сян.

– Твои таяны нам на харчи нужны. «Попугай» меня знает, даст в долг.

Они вошли в низенькую дверь. В лицо ударил теплый, насыщенный запахами дешевой еды и спиртного, воздух. За густым табачным дымом люди казались призраками. Ли Ти-сян закашлялся. Сквозь говор, стук посуды пробивался чей-то пьяный голос, певший с бесшабашностью

        – Эх, шарабан мой, американка!      

        А я девчонка, да шарлатанка!..      

Слива подошел к стойке и, щелкнув пальцами, поднял вверх указательный и средний. Буфетчик понимающе кивнул и поставил перед матросами граненые стопки с водкой.

– С чего загуляли? С «Кишинева» выгнали?

– Предложили по берегу прогуляться, – Слива залпом опорожнил свою стопку и, взяв со стойки кусочек соленой рыбы, сказал: – «Кишинев» флаг обменял.

Он коротко рассказал буфетчику, что произошло.

– Ты мне, Филипп, сможешь все долги разом отдать, – сказал буфетчик.

– Ты уже слышал, что Колька Романов мне наследство оставил? – подмигнул Слива.

– Слушай, – буфетчик, в прошлом сам матрос, знал все портовые новости. – В Семеновском ковше стоит шхуна «Диана»...

– Меня в капитаны приглашают? – осведомился с невинным видом Слива. – Так я женюсь и пока не могу...

На шхуну набирают команду, – перебил его буфетчик. – Пойдет на Камчатку бить китов. Понял, чертов словомол? Держите курс в Семеновский ковш. Полный вперед!

– Есть, полный вперед. – Слива стал серьезным. Такую возможность нельзя было упускать. – Из первого же рейса привезу тебе кита.

– Лучше захвати парочку, – засмеялся буфетчик. – А теперь топайте, топайте.

– Ли Ти-сян, держись в кильватер, – Слива натянул на лоб кепку: – Вечером «Попугай» получит долг.