Фонтаны на горизонте

Моряки быстро обернулись. У ближнего дерева стоял человек с винтовкой наперевес. Давно не бритое лицо заросло бородой. На нем был грязный и рваный полушубок в подпалинах, на ногах разбитые сапоги с подошвами, кое-как подвязанными сыромятными ремнями. Через плечо в деревянной кобуре висел маузер. На глаза была надвинута меховая оленья шапка.

Человек был одного роста с Бромсетом. Он привычным жестом закинул винтовку за плечо:

– Побережем лучше патроны.

– Можно у вашего костра обогреться? – спросил Комберг.

– К нему далеко идти. – У человека в глазах появился жадный блеск, и он с мольбой попросил: – Будь те любезны, угостите табаком.

Бромсет протянул ему табакерку. Человек дрожащими руками набил свою грубую самодельную трубку и, прикурив от поднесенной Бромсетом спички, так сильно затянулся, что у него перехватило дыхание. Он закашлялся, на глазах выступили слезы. Отдышавшись, он извинился:

– Простите, господа. Год как настоящего табака не видел.

– Как пройти к костру? – повторил свой вопрос Комберг, но человек покачал головой.

– До него действительно далеко.

– Тогда пригласите полковника Блюмгардта, – сказал Комберг.

– Подождите, господа. Кстати, разрешите представиться – Илья Ильич Цесарский!

Цесарский исчез за деревьями. Бромсет и Комберг остались одни.

– Я его принял за камчатского дикаря, – пошутил Бромсет, – а он оказывается весьма воспитан и любезен.

– Офицер, – напомнил Комберг.

– Бывший, – усмехнулся Бромсет.

– Будущий, – уверенно произнес Комберг. – Большевикам еще придется с ним встретиться.

– Да, он им не простит ни своих лохмотьев, ни своего голода, – согласился Бромсет.

В лесу совсем стемнело, когда к ним в сопровождении Цесарского вышел из-за деревьев низкорослый человек в довольно хорошо сохранившейся бекеше и полковничьей папахе, но без кокарды. Лицо его, старое, с дряблыми обвисшими щеками, было плохо выбрито. Говорил человек басом:

– Господа, я к вашим услугам, – и тут же перешел с английского на немецкий язык, обращаясь к Комбергу – Господин Комберг, я ждал вас раньше, намного раньше. Мои люди слишком измучены, эти вечные страхи, что нас могут обнаружить большевики, совсем нас измотали.

– Мы пришли за вами при первой возможности, – извиняющимся тоном ответил Комберг. – Судно ждет вас, чтобы доставить на американский транспорт.

– Наконец-то, – радостно вырвалось у полковника.– А я уже, бог простит меня, начинал сомневаться в джентльменстве... Впрочем, это неважно. Я надеюсь, что большевики не осведомлены о вашем подходе к этому берегу.

– Нет, – твердо ответил Комберг.

Но Бромсет ощутил тревогу. Откуда она? Да, этот же негр с большевиками пришел. Что-то надо с ним делать. Но Бромсет не сказал о своем беспокойстве.

– Великолепно, господа, великолепно! – похвалил Блюмгардт. – Он поднес левую руку к глазам, посмотрел на ручные в кожаном футляре часы и выругался: – А, черт, уже не видно. Прошу спичку, господа. Я надеюсь, вы богаты спичками, не как мы – каждую раскалываем на две.

Комберг зажег спичку и поднес ее к часам.

– Сейчас девятнадцать часов пятьдесят пять минут, – проговорил полковник, и Бромсет увидел выпуклые глаза, в которых холодным блеском отразилось пламя спички. – Мы сможем подтянуть всех людей и груз только к рассвету. Они у нас скрыты в ущелье.

– Сорок человек? – спросил Комберг.

– Двадцать девять, остальные... – полковник не договорил и перекрестился. – Итак, господа, ждите нас на рассвете! Да, команда ваша надежная? Впрочем, это неважно, когда мои орлы будут на судне, любая команда станет надежной. До встречи, господа!

Полковник круто повернулся и скрылся в сумерках, которые уже подступали со всех сторон. Бромсст и Комберг направились к берегу. Там их уже поджидала шлюпка.

Боцман сказал:

– Я уже хотел на поиски идти, думал, что вы заблудились.

Бромсет буркнул в ответ что-то неразборчивое. Он был в затруднении. «Как быть с негром механиком? Единственный выход... Впрочем, я послушаю, что скажут Комберг и Ханнаен».

Шлюпка подошла к судну. Бромсет и Комберг направились прямо в каюту Ханнаена. Капитан листал английскую лоцию. Рядом стояла чашечка со следами выпитого кофе. Ханнаен захлопнул лоцию в тяжелом кожаном переплете с золотым тиснением, аккуратно поставил ее за планку полки, вопросительно сказал:

– С удачной охотой?

На рассвете возьмем на борт двадцать девять человек и груз, – сказал Бромсет.

– Вы неплохо заработали, капитан Ханнаен. – Комберг развалился на диванчике и закурил.

– Я привык считать загарпуненным того кита, который у меня под бортом кверху брюхом полощется, – угрюмо ответил Ханнаен. – Много груза?

– Ящик–два. – Комберг выпустил струю дыма, и глаза его алчно заблестели. – Груз подороже китового жира.

– Я бы выпил чашку вашего прекрасного кофе, – попросил Бромсет капитана. – Он очень хорошо подкрепляет и дает ясность мысли.

Ханнаен позвонил, вызывая Орацио. Бромсет постучал пальцами по столу и сказал:

– Что нам делать с большевистским негром?

– Ах, доннер-веттер[26], – выругался Комберг и даже вскочил с диванчика. – Я и забыл об этой черномазой обезьяне.