Фонтенбло

Похоронили легендарную красавицу в Фонтенбло, и забальзамированное тело Дианы де Пуатье пролежало в склепе нетронутым почти два столетия. В годы Великой французской революции санкюлоты, пришедшие в Фонтенбло с одним желанием – дотла сжечь этот замок – символ незыблемости королевского величия, захотели бросить тело фаворитки Генриха II в общую могилу и вскрыли ее гроб. Перед собравшимися предстала все та же прекрасная, не тронутая тлением Диана-охотница: правильный овал лица, чувственный рот, нежные веки с темными густыми ресницами, прикрывшие глаза… Она казалась спящей, и только грубые прикосновения, обратившие платье красавицы в прах, разрушили сказочное ощущение ее присутствия в реальном мире. Только один из солдат успел отрезать ножом шелковистую прядь волос, которых с благоговением касался влюбленный Генрих II.

Тело Дианы было погребено в общей могиле, а воспарившая на небеса около двух столетий назад душа, все так же нежась в объятиях любимого Генриха, наверное, насмехалась над беснующейся толпой.

Фонтенбло на закате изящного века

Маршал де Мирепуа старался убедить ее всеми силами: «Он не любит вас. Он любит вашу лестницу», – но она не слушала его хотя бы потому, что любовь – всегда загадка. Она тоже видела, что король явно неравнодушен к ее лестнице в Фонтенбло, но это ведь означает, что и к ней самой. Комнаты маркизы де Помпадур, очаровательной, остроумной, веселой, всегда готовой выслушать и понять собеседника, находились на втором этаже в крыле замка, выходящем на север.

Она сама с удовольствием наблюдала из окон, как его величество каждый день входил в парк и поворачивал налево, к ней. Сегодня любой посетитель Фонтенбло может видеть ту же самую картину, что ежедневно открывалась взору этой удивительной женщины – аллеи аккуратно подстриженных деревьев, фонтан Дианы; может слышать те же звуки – пенье птиц рядом с прудом Карпов, плеск воды. Единственное, что невозможно услышать, – это звуки королевской охоты, незабываемый тембр голоса Людовика XV, неотразимый, немного хрипловатый лай собачьей своры, рожки егерей. Теперь здесь царит полная тишина, а комнаты, тускло освещенные солнцем, даже летом кажутся холодными и почти совершенно темными.

Когда-то все было совсем не так. В покоях маркизы всегда было оживленно, всюду толпились посетители и придворные. В ее комнатах вовсе не было так пусто, как теперь, но наоборот, тесно из-за многочисленных коллекций, рисунков, вышивок, набросков, планов и карт. Птицы, животные, письма, украшения, косметика, книги – все, что только можно себе представить. И кругом – бесчисленное множество цветов, ароматом которых буквально пропитан воздух… Стены ее покоев, когда-то окрашенные в нежнейшие пастельные тона, покрывала очаровательная живопись Мартена. Прежними остались лишь деревянная обшивка и планировка. Сохранилась даже небольшая комнатка горничной.

Ф. Буше. Портрет мадам Помпадур

Мадам Помпадур покровительствовала писателям и художникам совершенно в духе традиций ушедшего Ренессанса. Она вдохновляла современников, была истинной ценительницей изящного искусства, обладала эрудицией и невероятной энергией, а интуиция маркизы была достойна настоящей творческой личности. При ней художники старались выложиться без остатка, она же если и высказывала новые идеи, то в такой деликатной форме, что никогда никто не смог бы пожаловаться, будто она задела чье-то самолюбие. Маркиза испытывала постоянную нужду в деньгах, хотя в это трудно поверить историкам. Утешает только то, что и немногие из современников мадам Помпадур верили в это. Она же отзывалась о королевской щедрости следующим образом: «Да, он никогда не отказывается поставить свою подпись под суммой в миллион. Главное, чтобы она не была оплачена из его собственного кошелька». Денег ей все время не хватало, а когда она умерла, в ее комнате обнаружили всего несколько луидоров.

Правда, осталась огромная коллекция произведений искусства, которой хватило на несколько музеев, и ее распродали в течение восьми месяцев. Искусство было главным в жизни мадам Помпадур, в противовес заботам о хлебе насущном. В отличие от другой королевской фаворитки, мадам Дюбарри, и от королевы Марии-Антуанетты она всегда расплачивалась полностью с деятелями искусства, работавшими по ее заказам. После ее смерти не осталось ничего, хотя и принято утверждать, будто маркиза стоила Людовику XV 36 миллионов ливров, однако почему-то совершенно не учитывается тот факт, что все эти художественные коллекции и многочисленные дома были построены на не принадлежавших ей землях и, соответственно, отошли к королю. В результате коллекции стали неплохим вложением капитала для страны, если бы не одно «но». Все, что было создано мадам Помпадур, в период революции 1789–1794 годов было растащено или просто безжалостно уничтожено. Фонтенбло был разрушен почти до основания, а вещи, принадлежавшие маркизе, разошлись по многочисленным частным коллекциям зарубежных собирателей.

Людовик XV