Forbidden Sweetness

Подобный диссонанс несколько мешает, старается перетянуть меня на фронт чувств, вот только не в моей природе придаваться бездумным поступкам, воспитанные годами инстинкты не искоренить, но можно обтесать, смягчить, что великолепно выходит у моей малышки.

Несвойственная мне нежность никак не хочет покинуть, упрямо растекается по всему телу, заставляет глупо улыбаться. Словно юнец, только что лишившийся невинности. Это вызывает дискомфорт, мешает собраться с мыслями, которые разрозненно скачут с места на место, не приходя к логическому построению определенного вывода. И вместе с тем, чувство долгожданного умиротворения, эйфории от победы в самой сложной, пикантной и важной войне будоражит. Наконец могу выдохнуть свободно, отпустить тотальный самоконтроль и просто насладиться тем, чего так долго хотел, так методично добивался.

Делаю глоток виски, понимая, что только с утра обрел столь долгожданную свободу, окончательно пленившись незримыми чарами Теа. Больше не боюсь, что пожалеет, передумает, решит отступить. Вынудит начать новую войну за наше будущее, а все благодаря обычному листу плотной бумаги, лежащему на крыльце, рядом со мной. Обнаруженному случайно, но так вовремя.

Взгляд сам обращается к моему портрету, с жаждой исследователя впитывает каждый штрих, нанесенный Теей. Значит, она видит меня таким? После всего, через что я заставил ее пройти, Ти все так же видит во мне ее идеального Эйда. Это знание греет душу, вселяет убежденность в своих силах, в ее безоговорочной любви. Рождает яростное желание загладить причиненные ей переживания потоком глупых романтичных поступков, которые так любит малышка.

Закрываю глаза, качая головой от столь странных намерений, осознания, что и сам не против окунуться в глупые девчачьи нежности.

Совсем размяк. Надеюсь, подобное состояние не коснется других аспектов моей жизни, которые, похоже, пора заканчивать. Давно данное себе обещание: прекратить идти по краю, взамен на присутствие Теи в моей жизни — не пустой звук. Не стоит дразнить удачу, пока та вежливо улыбается нам. Больше не один, чтоб щекотать нервы, когда вздумается. Не настолько беспринципен, чтобы даже случайно окунуть свою девочку в ненужную грязь, позволить соприкоснуться с ней, что обязательно произойдет, не измени я свой стиль жизни.

Не только Теа способна ломать себя, доказывая безграничную нужду во мне. Новая огранка для жизни давно готова, продумана в мельчайших подробностях, призвана подарить Тее очередную сказку, которую никто не посмеет осквернить. Я не позволю.

Солнце окончательно встает, заявляя свои права на новый день. Наполняет двор переливами света, игрой насыщенных оттенков. Легкий ветер шевелит листья, траву, не оставляет без внимания и мои волосы, хоть те и собраны в хвост. Стоит вернуться в дом, который покинул в надежде упорядочить поток нахлынувших чувств при виде спящей рядом Ти. Ее доверчиво прижатого тела, легкой улыбки на губах. Успокоить вполне предсказуемое возбуждение, в борьбе с которым душ оказался бессилен.

Не забываю захватить портрет и так же беззвучно, как до этого ушел, возвращаюсь в комнату. В руках вместо бокала практически нетронутого виски, чашка горячего чая с корицей. Любимый напиток Ти, который я сделал спонтанно. Для себя. Малышка никогда не встает так рано, не вижу смысла ее будить, пусть отдыхает.

Ставлю чашку на прикроватную тумбочку, удобно устраиваюсь на кровати рядом. Не представлял, что такое простое действие, как лежать на животе, подложив под голову руки и смотреть на девушку, может принести столько эстетического наслаждения. Тяжелое одеяло едва заметно шевелится от каждого вздоха Ти, длинные волосы вольготно расположились на подушке, руки под щекой вызывают ассоциацию с маленьким ребенком, настолько она милая.

Ее образ вызывает улыбку. Стараясь не потревожить, убираю упавший на лицо локон за ухо и, не сдержавшись, провожу по мягкой коже в легком поглаживании. Теа инстинктивно прижимается к руке, вздыхает и, устроившись удобней, снова расслабляется.

Неимоверным усилием воли отказываю себе в желании разбудить ее поцелуем. На часах еще нет и шести, боюсь, за столь ранний подъем меня сбросят с кровати, велев оставить ее в покое.

Не успеваю улыбнуться воображению, живо нарисовавшему эту картину. Идиллию нарушает звук телефона. Кто-то настойчиво жаждет общения. Пропускает толстый намек из сбрасываемых мною звонков и с завидным упорством набирает вновь и вновь, пока я не капитулирую под решительностью моего оппонента и, покинув комнату, все же отвечаю.

Кай. Кто бы сомневался, что только он может позвонить в столь «нужный» момент. Знает, что встаю рано, предпочитая утренние пробежки пустому валянию в постели, и нагло этим пользуется.

А вот что заставило друга проснуться в такой час и в самом деле интересно. Эта ленивая задница не встает раньше обеда, если на то нет жизненно важных обстоятельств.

— Так истосковался по мне за ночь? — глумливо интересуюсь, прислонившись к стене.

Рука непроизвольно взъерошивает волосы. Улыбка не желает покидать лица.