Фьорды. Ледяное сердце

Герр Хольмсен открыл дверь каюты и старомодно пропустил меня вперед. Эйрин удивленно повернула голову – против обыкновения она была на месте, устроилась на койке и смотрела новые серии «Аббатства Даунтон», комкая в пальцах бумажный платочек. Початая упаковка его клонов дожидалась очереди на столике.

Герр Бьёрн поздоровался и поправил очки:

– Ваш огнетушитель должен быть в шкафу, проверьте, дамы.

Я заглянула в шкаф и обнаружила там только коллекцию туфель своей соседушки. Эйрин недовольно оторвалась от экрана, поджала губы:

– Да корабль быстрее потонет, чем сгорит – кому сдался огнетушитель? Я его убрала из шкафа, чтоб место не занимал. Вон стоит, – она указала рукой туда, где в темноте затаился пузатый красный баллон.

– Видите, Лени, нет никаких причин для беспокойства, – сказал Бьёрн по-норвежски и добавил, уже на английском: – Спокойной ночи, дамы!

За сегодняшний день я адски устала, как будто мне пришлось таскать мешок, набитый грешными душами, тяжелыми, как булыжники. Помассировала шею руками, включила горячую воду и стояла под душем, пока в глазах не поплыли прозрачные круги, потом юркнула под одеяло с единственной мыслью – уснуть, скорее сбежать из этого путаного мира в мягкое небытие. Но меня окликает соседка:

– Лени, ты что, ужинать не ходила?

– Не-а.

– Напрасно. Круглосуточный «офицерский» кафетерий закрыли на санитарную обработку, опять три человека отравились, слышала? Такое здесь сплошь и рядом.

– Ясно… – я демонстративно зевнула.

– Ладно тебе, подруга, не обижайся! Прости, что испортила вам перепихон, – Эйрин захлопнула ноутбук, отвернулась к стенке и засопела.

Я сначала улыбнулась – даже в мыслях не имела ничего такого. Потом испытала неловкость: вдруг Бьёрн тоже так подумал? Может, и я действительно сглупила? Не только сейчас, а вообще? Многие думают, что артистическая тусовка – эдакий распутный мирок, обитатели которого только тем и заняты, что нюхают кокаин и развлекаются сексом по принципу кто-кого-поймает. Но люди повсюду разные – и среди левых, и среди художников. Например, я технически никогда не изменяла Олафу, хотя он того очень заслуживал! Просто у меня других дел было невпроворот, а про любовника, солидного и состоятельного, или просто дяденьку прилично старше себя, даже никогда не думала, у меня вообще скверно получается общаться с людьми стабильными и предсказуемыми. Умом-то я прекрасно понимаю, что такой человек сделает мою жизнь проще и безопаснее, никто не подкарауливал бы меня на боковых палубах, не таился в темных закутках и не любовался мною с алчностью вампира, который дождался восхода полной луны.

Я прижалась лбом к прохладной стенке, закрыла глаза, но в облаках наползающей дремы мне снова привиделись зеленые глаза с легким прищуром – глаза опасного, дикого зверя, его высокие загорелые скулы и надменно выдвинутый вперед подбородок, почти физически ощущаю, что он не спит. Андреас лежит сейчас точно так же и чувствует себя таким же бесконечно одиноким, и никакой конской сбруей и прочими эротическими ухищрениями в компании престарелых состоятельных див этого не исправить. Любовь либо есть, либо ее нет – без этого главного алхимического ингредиента секс превращается в монотонное и излишне физиологическое времяпрепровождение. Если бы невидимая ледяная стена между мною и ним вдруг растаяла, и мы оказались рядом, близко-близко, я бы смогла объяснить ему, смогла бы – наверное…

Запускаю пальцы в волосы и несколько раз встряхиваю головой, чтобы отогнать непрошеные мысли. Теперь мне точно не уснуть. Зажигаю ночник и нащупываю томик «Плохой сестренки». Дочитаю ее – и вышвырну из своей жизни все-все, что с нею связано – и мадам, и цветы, и даже Андреса с его странностями.