Фьорды. Ледяное сердце

…Мистрис продолжала развлекать своего клиента, владельца загадочного особняка. Привязала его кожаными ремнями к высокому резному креслу, завязала глаза, поднесла к самому его уху ароматный пакет из рисовой бумаги, зашуршала им у самого его уха, насладилась смятением своей жертвы и водрузила пакет ему на голову, стянула бумажные края на шее мужчины белоснежным шелковым шарфом, постепенно лишая жертву воздуха. Она скручивала и стягивала концы шарфа до тех пор, пока совершенное мускулистое тело мужчины сотрясала сладострастная судорога, во много раз превосходящая обычный любовный экстаз.

Оставив его приходить в чувства, Мистрис заглянула в гардеробную, рассчитывая сменить забрызганный естественными жидкостями наряд, состоявший из кожаного корсета, украшенного стальными пластинами, чулок, закрепленных кожаными же ремешками вместо обычных подвязок, и сапог на высоких каблуках, но остановилась, пораженная. Перед ней была униформа горничной, оказавшаяся ей абсолютно впору!

За ответами на свое недоумение Мистрис отправилась в кабинет. Угол кабинета украшало скульптурное изображение хозяина дома, исполненное в стиле обнаженной античной статуи. Обнаженный торс, мускулистые бедра, профиль из холодного мрамора, до которых дотронулась Мистрис, показались ей куда более чувственными и возбуждающими, чем живая, искаженная болью плоть. После соприкосновения с ледяной поверхностью камня желание затопило ее с такой неуемной силой, что она откинулась на массивный дубовый стол и предалась самоудовлетворению. Чтобы вырваться из пьянящих волн экстаза и возвратиться в реальность, ей пришлось до крови укусить себя за руку, только после этого Мистрис осмотрелась.

Помимо множества трудов по психиатрии, собранных на книжных полках, здесь имелась рамка со снимком двух девочек-близнецов лет семи. Мистрис взяла фотографию, чтобы поднести поближе к глазам, но перевернула при этом пузырек с красными чернилами и выпачкалась.

Ванная комната, в которую она удалилась отмыть руку, показалась Мистрис знакомой. Она узнавала и зеркальный потолок, и краны, украшенные хищными звериными головами, и даже разводы на мраморной плитке. Она опустилась на бортик огромной ванны, подставила ладони под струю воды. Прозрачный поток окрасился алым. Мистрис явственно увидала маленькую девочку с фотоснимка, которая тонет, захлебывается в этой слишком огромной и слишком глубокой ванне…

Усталость оказалась сильнее писательского мастерства мадам Дюваль, я уснула раньше, чем закончилась книжка.