Фьорды. Ледяное сердце

На двери помещалась вывеска салона красоты. Когда она открылась, зазвенели китайские колокольчики, чернокожая дама величественных габаритов оглянулась, всплеснула руками, передала утюжок для выпрямления волос своей помощнице и бросилась ко мне:

– Лени! Святые заступники, где ж ты пропадала? Не дозвониться, на письма не отвечаешь, в газетах сплошной ужас, разложила таро – опасность от воды! Утопление. Уже не знала, что думать и куда бежать!

Хозяйку салона зовут Биа, она приехала в Осло из Нигерии еще раньше, чем я из Бергена, но так и не удосужилась привести в порядок свои миграционные «бумаги». Так что Биа избегает лишний раз контактировать с ЗАКОНОМ и заявлять на меня в полицию точно не побежит.

Мы подружились, когда гуляли с детьми на площадке. Иногда присматривали за малышней друг друга и вообще помогали со всякими домашними делами, а когда выпадало свободное время, сидели и трепались просто так. Биа – матушка-аббатиса в своих негритянских обрядах, и просто хорошая тетка. Я свела ее с одной знакомой художницей – у графиков сейчас туго с заказами, и еще хуже с деньгами, – зато она имеет гражданство и может арендовать на себя недвижимость. Так, общими усилиями, они открыли креативный парикмахерский салон: плетут косицы в стиле «афро», громоздят суровые панковские гребешки и красят волосы в цвета вырви-глаз.

– Олафа, правда, забрали в психиатричку?

– Правда. Что взять с такого человека? Пьет и краев не видит, сама знаешь, – мы сидели в уютной кухоньке под плетеным абажуром. Перед этим я медитировала в ванне, долго, пока не почувствовала себя цивилизованным человеком, а теперь Биа вливает в меня адское зелье – смесь водки, крепкого говяжьего бульона и каких-то кореньев. Но в мозгах от пойла действительно проясняется. Я сразу ощутила решимость: никто не позаботится обо мне лучше, чем я сделаю это сама!

– Мне звонила дилерша Олафа, – продолжает Биа, – знаешь, такая длинная?

– Ага, ее зовут Делия.

– Тоже ищет тебя, вся в мыле. Что-то там Олаф ей задолжал или не подписал…

Вздыхаю. Мне очень надо встретиться с Делией, но наличных денег у меня нет совсем. Если меня подали в розыск – сразу засекут попытку снять со счета хоть пару медяков. Значит, надо где-то занять… Хотя зачем занимать, когда у меня есть такие замечательные швейцарские часы – практически настоящие!

Ведь глупо цепляться за память о человеке, из-за которого ты угодил в беду. Такого нужно выбросить из своей жизни как можно быстрее. Я принесла часы и показала Биа:

– Интересно, что говорит магия? Если избавиться от чужой вещи, ее хозяин тоже исчезнет из моей жизни?

– Ух ты! Корпус – чистое золото! Откуда у тебя такая роскошь?

– Олаф выиграл в карты по пьянке, – вдохновенно соврала я. – Дело давнее, вот хочу их продать, очень деньги нужны. Нельзя ехать к тетушке за Малышом без гроша в карманах. Как думаешь, кому-то из ваших могут приглянуться?

Биа внимательно рассмотрела объект торга и прицыкнула языком:

– Зачем продавать хорошую вещь, о которой будешь жалеть? Заложи в ломбард.

– Как? У меня нету документов, а если бы и были, меня арестуют прямо там.

– Смотря какой ломбард. Я тебе такой подыщу, где документов не потребуется, он такой… не совсем… официальный. Типа клуб по интересам, где делают ставки на лошадей, на бокс или футбол, во что там еще играют, я не знаю. Когда проигрываются, но денег нет, приносят в залог всякое барахло. Поняла? Это безобразие содержит один мой братец.

– У тебя объявился братец? – поразилась я.

– Все мы люди йоруба [32] , родня в третьем колене, – фыркнула Биа. – Сейчас отправлю старшего сынишку сбегать и привести парня сюда…

– Разреши, я возьму твой мак-бук – проверить почту?

– Без вопросов, только у меня не мак-бук, а какое-то дерьмо, – махнула рукой Биа.

– Ничего, я справлюсь.