Фьорды. Ледяное сердце

Не удивительно, что человек, жизнь которого протекает в узеньком фарватере между «фамильным бизнесом» и тренажерным залом, пускается во все тяжкие, чтобы хоть как-то раздвинуть эти рамки.

– Мне тоже предложили «помогать» Интерполу, как будто у меня был выбор. Они расследовали случаи изготовления порнографии, содержащей сцены жестокого обращения или убийств…

Тут я точно свалилась бы с подлокотника, если бы он не удержал меня за талию.

– Андрес, ты смеешься надо мной или издеваешься? Неужели я выгляжу деревенской дурочкой, которой можно задурить голову историей про снаффы [35] ? Вспомни, кто мой бывший муж? Да я сотни раз слышала про «мокрые» фильмы от ребят из «Догмы» [36] , которые заходили к Олафу выпить, а потом блевали в нашей уборной. Знаешь, что я слышала?

– Что?

– Только одно. Никаких снаффов нет! Это байка, городская легенда. Вроде историй про людей, которых похищают и разбирают на органы для трансплантаций.

– Лени, но случаи убийства и расчленения с целью продажи органов – реальность! Рынок нелегальных трансплантатов – самый дорогой после наркоторговли и торговли оружием. Про «черные» трансплантации писала даже судья международного трибунала в Гааге! Если факты не обнародуют широко, еще не значит, что их нет. Когда речь идет о больших деньгах, поставить блок на публикацию информации довольно просто…

– Ты видел хоть один такой фильм?

– Эти ленты снимают не для того, чтобы запустить триста копий на показы в 3D.

– Значит, ты лично снаффов не видел. – Я встала, посчитав, что разговор, который привел в тупик мистификаций, пора закончить.

– Нет. – Он вдохнул, как перед прыжком в воду: – Но я лично говорил с заказчиком.

Мы некоторое время сидели молча, наблюдая, как оседают в камине прогоревшие дрова и крошечные искорки отскакивают на камень, из которого сложен камин.

– Кто он?

– Не знаю. Устанавливать личность – не моя прерогатива, но мы обсудили декорации, возможное развитие событий…

– Он хотел, чтобы девушку утопили?

– Он хотел, чтобы все было, как в финале книги мадам Дюваль. Любой ее книги. Этот человек большой поклонник серии «Жестокая страсть», далеко не единственный поклонник. Существовал целый клуб для любителей жесткого секса (вроде нашего прежнего), где специализировались на том, что разыгрывали сцены из романов этой писательницы. Эксперты Интерпола считали, что там уже снимали снаффы раньше и принимают такие заказы. Я отправил хозяйке клуба свои фотографии и предложил им устроить тематическую сессию на лайнере, в качестве основы мы выбрали «Плохую сестренку». Люди из Интерпола остались довольны, чтобы контролировать ситуацию, мне в помощь прислали девушку – профессионального агента, я устроил ее горничной, чтобы она имела возможность присматривать за этой компанией. Спецы из Интерпола дали мне команду отправить «заказчику» отчет, что все готово к съемкам…

– И ты отправил?

– Да, отправил. Больше заказчик со мной не связывался.

От этой истории веяло какой-то постановочностью, как от «приватной вечеринки» мадам Дюваль, за которой я наблюдала, только искусственность эта была еще более холодной и страшной. Так иногда бывает на сильном оперном спектакле, когда прекрасная музыка вдруг пугает до дрожи, гораздо сильнее самого реалистического боди-хоррора. Всего несколько тактов вдруг рассекают душу, как скальпель, и холод заполняет все твое беззащитное естество. Я невольно понизила голос и пробормотала:

– Надеюсь, этот человек… заказчик… передумал.

– Нет. Мне перечислили согласованную сумму, когда девушка утонула.

– Ка-какой-то кошмар.

– Девушка, которая утонула, была агентом… Во время вскрытия в ее легких нашли морскую воду, но с более высоким содержанием соли, чем в воде Осло-Фьорда. Как у нас в судовых бассейнах. В них иногда добавляют дополнительную морскую соль – как естественную дезинфекцию.

Значит, я была права! Еще тогда, на лайнере, мне пришла мысль, что девушку утопили именно в морской воде из бассейна. Похоже, Андрес мне не врет – во всяком случае, врет не во всем. Вдруг он такая же потенциальная жертва, как та девушка? Как я? Возможно, ему даже хуже – в конце концов, он ни в чем не виноват: каждый человек волен распоряжаться своим собственным телом по своему собственному выбору! Интерпол не имел никакого права превращать его в объект шантажа и использовать вслепую. От возмущения щеки у меня залились краской, он погладил меня по тыльной стороне ладони, нежно запустил пальцы под манжет свитера, прижался щекой к моему плечу и прошептал:

– Лени, мне так нравится, когда ты краснеешь…

– Андрес, погоди. Скажи, ты посылал мне цветы? Тогда, на корабле? Хотя бы раз?

– Нет… Лени, извини… Мне как-то в голову не пришло. – Он выглядел смущенным. – Так неловко вышло, теперь ты думаешь, что я к тебе отношусь, как к какой-то прислуге? То есть… прости… как к младшему персоналу?

– Да причем тут вообще ты! Послушай меня, – я быстро рассказала про букеты, которые меня здорово напугали, как потом подменила планшет, как нашла в нем фотографии стюардов обоего пола, и даже про видео, которое так и не успела посмотреть. Единственно умолчала, как подглядывала за «приватной вечеринкой» мадам, сейчас у меня почти не осталось уверенности, что я видела именно его.

Пока я говорила, лампочка несколько раз мигнула, мне пришлось прерваться:

– Погоди, я сейчас принесу свечи из кухни, во влажную погоду электричество иногда отключается.

Надо спускаться в полуподвальный этаж. Под ногами поскрипывали половицы, пока я включала отопительный котел. Потом привстала на цыпочки, повернула газовый вентиль, сделала небольшую ревизию съестных припасов, чтобы быстро приняться за готовку, если потребуется; и, прежде чем покинуть кухню, вытащила из старинного пузатого буфета свечи, взяла с полки рогатый подсвечник, похожий на атрибут языческих богов, и вернулась в холл, к своему единственному гостю.

Андрес стоял у окна и любовался запоздалыми хлопьями снега, которые плавно опускались на землю, чтобы сразу растаять от весеннего тепла.

– Здесь так славно, так патриархально, – он вздохнул. – Даже не верится, что свет электрический, как работает генератор совсем не слышно.

– Мы не пользуемся генераторами, они только вредят экологии. Поселок подключен к ветряной электростанции. Жалко, отсюда не видно, но это выглядит здорово! Неподалеку целое поле утыкано маленькими стальными вертушками, как железными цветами. Хочешь, сходим посмотреть – это недалеко, справа от шоссе.

– Давай лучше пообедаем вместе? На яхте? Мне будет совестно, если тебе придется возиться с ужином ради меня одного. Действительно, как прислуге. Позволь мне сделать ради тебя хоть такую малость! Согласись, прошу тебя!

Он склонился ко мне, его золотые локоны коснулись моей щеки так нежно, что я невольно выдохнула:

– Хорошо.