Форель a la нежность (сборник)

«А может, покойник хорошим был?» – пронеслась еще одна догадка в мозгу Феодора.

Следующая дверь принадлежала квартире Магнитогорыча, но он не открыл, будучи глубоко погруженным в сон. Апологетта, прослышав о горе, налила Феодору чашку водки и оставила его у себя утешать.

Вниз по лестнице пронесся довольный и радостный Бухманд и, задержавшись на мгновение у гроба на первом этаже, выбежал на улицу. Через час рядом с гробом гордо стоял красивый пышный венок с алой лентой, на которой было написано: «Бывшему члену Союза истинно русского народа Товарнову-Вагонскому от скорбящего еврейства. Бухманд».

Дом № 8 полностью проснулся и молча скорбил. Бухманд, позавтракав, спустился вниз и сел на скамеечке под окнами покойника в ожидании похорон. Радостные мысли роились в его маленькой голове и уносились в будущее. Он сидел, счастливо щурясь и почесывая лопатки, словно из них вот-вот должны были показаться первые перышки ангельских крыльев.

Из парадного не спеша вышел покрасневший и припухший Феодор. Увидев Бухманда, он остановился, поводил по нему глазами, словно утюгом, потом наконец сфокусировал взгляд на глазах Бухманда и дребезжащим голосом спросил: «Музыка будет?»

Бухманд пожал плечами и задумался о музыке, перебирая в голове фамилии известных композиторов.

Феодор продолжал стоять, ожидая внятного ответа. Не дождавшись, он высказал:

– По-людски ж надо, с трубами и барабаном…

Лицо Бухманда озарилось.

– У пожарников есть трубы и барабан!

– А где они живут?

– Угол Российского тупика и Великого Болотного проспекта.

Феодор сосредоточил взгляд и тронулся в путь. Через час он вернулся в сопровождении шести человек с музыкальными инструментами. Они поднялись к Апологетте. Вскоре из ее окна донесся смех, потом духовой оркестр сыграл несколько вальсов, включая «Прощание славянки». Снова донесся смех хозяйки. Потом наступила тишина, хлопнули двери, и оркестр пожарников вышел на улицу. Они построились под окнами покойника и стали разыгрываться. Вышли на улицу и Феодор с Апологеттой. Главный пожарник взмахнул тромбоном, и траурный вопль какой-то трубы покрыл безмятежную тишину Низкопоклонного переулка. Прохожие остановились и подошли. Постепенно собралась толпа и стала шептаться. Бухманд вскочил со скамейки, сбегал в парадное и вынес траурный венок во двор, установив его справа от двери. Толпа перебралась поближе к венку и с восторгом отдалась обсуждению надписи на ленте.

Оркестр продолжал выводить скорбные звуки. Вдруг окно квартиры покойника распахнулось, и в оркестр один за другим полетели вопящие коты. Все словно окаменели. Трубы выдохнули последние звуки и замолкли. Коты, ударившись о пожарных, быстро приходили в себя и запрыгивали обратно в окно. Вскоре они перестали вылетать. Оцепенение толпы еще не прошло, когда из окна выглянуло заспанное, как мятая подушка, лицо Товарнова-Вагонского. Апологетта, увидев лицо, закричала. Феодор зашатался.

– Умер кто? – заторможенно спросил Товарнов-Вагонский.

– Вы, вы умерли! – убежденно заверил его Бухманд.

Лицо скрылось в глубине комнаты, потом из парадного раздался грохот падающего гроба. На крыльце появился Товарнов-Вагонский в сиреневой пижаме на подтяжках: он ступал медленно, словно еще сам сомневался, живой он или нет. Заметив венок, он подошел к нему и, наклонившись, прочитал. Лицо его позеленело. Он покосился на Бухманда и зашел обратно в парадное.

Бухманд чесал за ухом. Неожиданно из парадного выскочил неудавшийся покойник с толстым рыжим котом в руке и бросился к Бухманду. Держа кота за хвост, он раскручивал визжащее животное и бил им по лицу Бухманда.

Бухманд закрывался руками, но кот со злости выпускал когти и оставлял на руках кровавые полосы.

– Я тебе покажу, как меня хоронить! – кричал Товарнов-Вагонский, продолжая лупить Бухманда котом. – Я тебя научу жить по-новому! Я тебе все припомню! И валерьянку, и другие запахи! Ты у меня забудешь, где живешь! Я потребую перенести в твою квартиру общественный туалет!

Толпа ожила и с интересом наблюдала за необычной сценой. Только пожарники глядели хмуро и не знали, что делать. Бухманд уже безжизненно лежал у скамейки, а его враг все продолжал лупить его по лицу уже замолкшим рыжим котом. Наконец, после очередного удара, Товарнов-Вагонский оставил животное, а сам скрылся в парадном, однако ненадолго. Он выволок оттуда пустой гроб, затолкал в него Бухманда, а под голову запихнул рыжего кота. Потом с торжествующим видом повернулся к пожарникам и, радостно сверкая глазами, выкрикнул: «Играйте!!!»

Пожарники пошептались и заиграли что-то маршевое.

Товарнов-Вагонский повернулся к толпе.

– Несите! – крикнул он, указывая на гроб. Толпа не отреагировала. Он снова заскочил в парадное и появился с новым котом в руке. Угрожающе раскручивая животное, он приблизился к толпе и требовательно обратился уже к определенным ее представителям. Те, испугавшись, нехотя подняли гроб.

Товарнов-Вагонский, войдя в неистовый раж, командовал, словно профессиональный распорядитель похорон.