Форель a la нежность (сборник)

На закрытие торжества выступил самодеятельный женский хор под управлением гражданина Трябина Ивана Магнитогорыча, который исполнил «Дубинушку» и «Из-за острова на стрежень». Все хлопали, кое-кто плакал. Потом незнакомый человек поднес Магнитогорычу стакан водки. Тот выпил и после этого пел без хора на протяжении двух часов.

Память о прошедшем празднике сохранилась и на следующий день. Булыжники Липковского бульвара были усыпаны искусственными и естественными цветами. Как после всякого праздника, настроение у народа было задумчиво-угнетенное. Радости прошли, вернулись насупленные будни и погнали человека выполнять свои обязанности.

17

Иван Магнитогорыч с грустью заметил, что его серый пиджак сильно загрязнился в рукавах на месте локтей. Он достал из кухонного шкафчика давнюю корку хлеба и принялся царапать ею засаленные рукава. Ткань покрылась пыльным налетом. Магнитогорыч, накрошившись коркой, стряхнул хлебную пыль и с удовлетворением надел пиджак, осмотрев после этого себя в зеркале.

Мурлыкая себе под нос что-то лирическое, старорежимное, он вышел из квартиры, а потом и из дома. Погода присмирела и вела себя, как хорошо выдрессированная собака. Небо очистилось, солнце искрилось, все остальное зеленело и собиралось цвести.

Магнитогорыч шел медленно, словно никуда не спешил. Впрочем, он действительно никуда не спешил, так как до сих пор считал себя борцом за мировую революцию, а эта специальность не подразумевала никакой постоянной работы, кроме самостоятельно-умственной. Он шел вдоль улицы, пристально вглядываясь в лица прохожих и пытаясь определить человеческую сущность каждого.

Сущность никак не определялась, потому что Магнитогорыч еще не решил, какая лицевая часть выдает все тайные помыслы и темные мысли. Мучился он этим давно. Лет пять назад попался ему ночью прохожий, которого он принял за агента охранки и поэтому долго с ним ходил и разговаривал. Из-за этого прохожего он на экспроприацию опоздал и был крепко избит бывшими товарищами, заподозрившими его в измене. Однако о происшедшем никогда не жалел. Прохожий тот, хоть и не оказавшийся агентом охранки, был очень умным человеком и к тому же врачом. Он и рассказал Магнитогорычу, что кто-то из заграничных ученых науку написал о том, как по лицу человека можно насквозь определить. Магнитогорычу эта мысль очень понравилась, и много пользы увидел он от ее использования. С одной стороны, можно было находить богатых мошенников, с другой стороны – легче бороться с явной контрреволюцией, на лице написанной. А кроме того, и разбогатеть нетрудно за счет разоблачения вредных идей и планов. К сожалению, не рассказал тогда прохожий основного, и оттого осталось у Магнитогорыча только бесполезное знание о существовании науки, а ничего практического не присовокупилось. Пытался он сам было научиться определять, но ни к чему пока эти попытки не приводили. Осталась только привычка пристально смотреть в лицо каждому встречному. Так он и шел в этот раз: медленно и созерцая. Думал о том, что неплохо было бы какую-то материальную подмогу извлекать из своей внутренней революционности, и мечтал об установлении для себя должности организатора революционных ситуаций за рубежом. Но все это оставалось пока в мечтах, а в природе подходил крах весне с целью наступления нового, более долговечного и теплого пролетарского лета.

Жизнь стояла прекрасная. Все, эксплуататорам принадлежавшее, было разобрано и поделено, за квартиру никто никому не платил, и всяких других бытовых трудностей не возникало, а только лишь иногда по инициативе самих людей создавались трудноразрешимые проблемы, с которыми и боролись от избытка нерабочего времени разные не совсем трудовые вышеупомянутые элементы.

Магнитогорыч шел по Липковскому бульвару, слегка озадаченный внезапным исчезновением мыслей. Он чувствовал, что какая-то сила отвлекает его сознание от процесса правильного мышления, но до поры до времени найти и ликвидировать эту силу не мог.

Наконец он понял, что в воздухе витает что-то лишнее. Долго гадать не пришлось – это был шум, визг или еще какой живой звук, мчавшийся навстречу. Впереди показалась высокая и до сих пор стройная фигура старика, двигавшегося в окружении какой-то живой массы, издававшей весь этот отвлекающий сознание шум. За стариком и живой массой шла толпа оборванных мальчишек, активно жестикулируя руками и ногами.