Форель a la нежность (сборник)

– Нет, – Ральф посмотрел участковому в глаза. – Не надо! Если он здесь был вчера вечером, то и сегодня вечером придет! И тот, кто за горбиком лежал, тоже, возможно, придет! Тогда вся картина станет ясной как день!

6

Засаду, благословленную управлением криминальной полиции, выставили загодя, около трех часов пополудни. Ральф Ауске несколько раз обошел временные укрытия, из которых в любой момент к пещере могли выскочить готовые к любым неожиданностям бойцы полиции. Проверили радиосвязь – все функционировало отлично. Сам Ральф Ауске выбрал себе для лежки место, хорошо скрытое от глаз густым кустарником. Лежать на плотном презенте, подстеленном на землю, было не так уж и удобно, но оперативная работа следователя обычно не совместима с понятием комфорт. Так и Херман Хартманн, упросивший Ральфа Ауске взять его с собой, был оставлен на дальнем от пещеры рубеже. Отсюда пещеры видно не было, но сюда вполне могли побежать испуганные полицией охотники за неизвестными сокровищами, спрятанными в пещере.

Вечер 30 октября наступал удивительно медленно. Сумерки словно специально задерживались, чтобы оттянуть тот момент, когда только в бинокль ночного видения возможно было заметить какое-либо движение.

Ральф Ауске, уже чувствуя сквозь одежду и брезентовую подстилку холод, идущий от земли, слушал тишину. Вслушивался в нее напряженно. И вот, около десяти часов вечера, до его ушей донесся шум веток. Он поднес к глазам бинокль. Направил его в сторону шума и увидел выходящего на поляну к пещере человека, ростом и фигурой похожего на мистера Соупа.

Человек снял со спины рюкзак и опустил его на землю. Оглянулся по сторонам, включил мощный фонарик и прошелся его лучом по окрестностям полянки. Замер на мгновение. Пару минут спустя вернулся к пещере и вытащил что-то из рюкзака. Ральф присмотрелся и увидел в руках у человека ломик.

Послышались глухие негромкие удары. Ральф спросил по рации у коллег по засаде: нет ли поблизости других гостей? Но в окрестностях все было спокойно. Холод, идущий от земли, становился все более заметным. Локти, которыми следователь упирался в землю, чтобы удобнее было держать бинокль, ощущали этот холод особенно остро. Глаза уже устали от эффекта ночного видения. Неожиданно на поляне появилась еще одна фигура. Ральф замер в напряжении. И увидел, как второй человек, держа в руке револьвер, подошел к ничего не подозревающему крушителю кирпичной стены и направил дуло револьвера в его спину. Человек с ломиком в руках вдруг замер, словно услышал что-то. Опустил ломик на землю и медленно поднялся на ноги, не оборачиваясь. Мужчина с револьвером сделал два шага назад, после чего второй человек обернулся. Луч фонарика осветил лицо крушителя стены, и Ральф узнал в нем Грегори Соупа.

Мысли Ральфа Ауске заработали, как часовой механизм: четко и организованно. Он поднес ко рту рацию и прошептал: «Пора!»

Сразу несколько мощных фонариков осветили двоих, стоявших у пещеры. Полицейские появились на поляне в одно мгновение. Но револьвер второго все еще целился в грудь мистера Соупа. И тут один из полицейских выбил ударом ноги оружие из рук второго гостя.

На запястьях обоих щелкнули наручники, и полицейские повели их к машинам. Херман Хартманн и Ральф Ауске зашагали следом за задержанными и полицейскими.

Возле управления полиции Херман попрощался и отправился домой. К его усталости добавилась нотка грусти и обиды – он вспомнил о негреющем электроодеяле. Ночь обещала быть прохладной.

7

Утром не выспавшийся и из-за этого забывший о завтраке Херман Хартманн пришел в управление. Ноги сами завели его вместо своего кабинета в кабинет Ральфа Ауске. Следователь сидел за столом и уставшим взглядом смотрел на исписанные ручкой два листа бумаги, лежавшие поверх клавиатуры компьютера. Услышав шаги, он поднял взгляд на участкового. Кивнул вместо приветствия.

– Ну как? – Херман не смог скрыть в своем голосе любопытства.

– Вот, – следователь показал на листки. – Явка с повинной от Герхарда Возница!

– А кто это? – удивился Херман.

– Это бывший Ярек Возницкий, 1928 года рождения. Имя и фамилию поменял в 1979 году.

– Он признался в убийстве Майкла Соупа?!

– Нет, он признался, что в 1945 году живьем замуровал в пещере бывшего надзирателя концлагеря Освенцим Альфреда Кенига. Когда тот залез туда, чтобы спрятать привезенное с собой золото – зубы, коронки заключенных, обручальные кольца…

– А Майкл Соуп? Кто его?

– Майкл Соуп ему звонил еще из Англии, и они договорились встретиться на Дунклештрассе возле католической церкви. Там Герхард-Ярек пытался отговорить англичанина от его затеи – найти золото, о котором обмолвился ему перед смертью дед.

– А откуда дед Майкла знал о золоте?

– Он случайно оказался свидетелем того, что произошло с бывшим надзирателем, но Герхард-Ярек уговорил его не сообщать о происшедшем в комендатуру. Дед Майкла поверил бывшему узнику Освенцима, и они подружились. Думаю, что Альфреда Кенига никто и не искал.

– А что говорит мистер Соуп? – спросил Херман Хартманн, уже окончательно забывший о плохой ночи.