Форестьера

«Да здравствует единственная рабоче-крестьянская власть Советов!»

«Да здравствует прекрасная, свободная Италия рабочих и крестьян!»

«Пролетарии всего мира, объединяйтесь под властью Советов!»

Эти листовки произвели огромное впечатление на Баруччи и его товарищей. Вместо того, чтобы отнести их к майору Вескотти, они рассовали их по карманам и ни единым словом не обмолвились о них командованию.

Так прошло несколько дней.

К их отряду присоединился еще чешский отряд, и вскоре был отдан приказ о выступлении.

Боевым заданием итальянского отряда было занятие большого села, расположенного в расстоянии двух переходов от деревни. По сведениям, в этом селе были сосредоточены крупные силы большевиков. Отряд выступил ночью, и на рассвете следующего дня разведка вошла в соприкосновение со сторожевыми патрулями большевиков.

День был хмурый. Накрапывал дождь, и где-то глухо ворчал гром. Разбившись на две колонны, итальянцы перешли в наступление, в то время как их горная батарея начала обстрел села. Красные отвечали пулеметным огнем. Пулеметы были довольно быстро сбиты огнем артиллерии. Баруччи в бинокль видел отходящую цепь красных. Они ничем не отличались от тех крестьян, которых он встречал в каждой деревне. Одежда их была самая разнообразная: кто в пиджаках, кто в защитных рубахах, кто в полушубках…

И невольно ему вспомнились слова найденных листовок:

«Да здравствует рабоче-крестьянская власть!»…

Когда обе наступавшие колонны ворвались в село, на улицах произошел короткий бой. Красные сопротивлялись отчаянно, но превосходно вооруженные силы итальянцев быстро смяли их, и к полудню село было окончательно занято. Преследовали отступавших подошедшие чехи. Итальянцами было взято несколько человек пленных. Пленных Баруччи не видел. Их захватила другая колонна, отрезавшая им путь отступления. Пленные были помещены в большой избе, в конце села. Среди пленных оказалась одна женщина. Об этом Баруччи узнал от других солдат.

— Завтра утром придет русский отряд и расправится с ними! — говорили между собой солдаты.

Вечером, выспавшись и отдохнув после боя, Баруччи направился в конец села посмотреть пленных. Больше всего его интересовала женщина-большевичка. У избы стоял часовой. Баруччи подошел и заглянул в окно. В просторной горнице, кто на лавке, кто на полу, сидели и лежали пленные. Некоторые из них спали, измученные боем. У стола, спиной к окну сидела женщина. На голове у нее была повязка из синего платка. Она о чем-то тихо разговаривала с молодым парнем, сидевшим напротив. Увидев Баруччи, заглядывавшего в окно, он что-то тихо сказал женщине, и она быстро обернулась.

Баруччи остолбенел. Он мгновенно узнал в женщине золотоволосую форестьеру, обитательницу маленького домика над оврагом, в далекой Ницце.

— Синьорина!? — не выдержал он.

Форестьера узнала его не сразу. Несколько мгновений она всматривалась в него изумленно открытыми глазами. Потом бросилась к окну.

— Паоло? Баруччи?!

— Он самый!

— Здравствуйте, Паоло! Какими судьбами вы очутились здесь, в России?!

Баруччи в коротких словах рассказал свою историю и спросил в свою очередь:

— А вы?!

Форестьера печально улыбнулась.

— Вот видите, Баруччи, какая странная судьба, — вместо ответа заговорила она тихо. — Давно ли вы помогали мне сажать цветы, а теперь, завтра, быть может, вы будете меня расстреливать!..

Баруччи вспыхнул.

— Ведь вы приехали в Россию затем, чтобы помочь помещикам и буржуазии задушить революционных рабочих и крестьян, а я с ними… Я большевичка… — тихо продолжала девушка. — Разве не так?

— Я не знал… Я думал… — забормотал смущенный Баруччи и, не зная, что говорить, поспешно отошел от избы.

— Прощайте, Баруччи! — крикнула ему вслед девушка. — Когда вернетесь в Италию, передайте мой привет вашим рабочим и крестьянам. Прощайте!..

Баруччи, не оглядываясь, почти бегом, уходил от избы.

— Прощайте, Баруччи!!!

* * *

Утром в село вступил русский отряд, а вечером в конце села прокатился нестройный залп. Среди расстрелянных была женщина. Вместо синей повязки на золотых волосах горела алая, яркая, как огонь. Баруччи лежал в избе, лицом в подушку, и судорожно затыкал уши. Когда пришедший с казни товарищ сказал ему, что все кончено, Баруччи посмотрел на него диким взглядом и не произнес ни одного слова.

В эту же ночь он исчез из отряда, захватив оружие. Товарищам он оставил коротенькую записку:

«Ухожу к большевикам. Их дело правое. Отказывайтесь сражаться против них. Паоло Баруччи. Мой привет Италии».

Крестьяне, погребавшие на другой день трупы казненных, не нашли тела женщины. Но неподалеку от места казни был свежий холмик, и на нем, на широком итальянском штыке, оторванная половина алой повязки…