Форма времени. Заметки об истории вещей

В таких условиях и до тех пор, пока существуют старые картины вместе с их производными, художники определенного темперамента будут чувствовать необходимость ответить на брошенный им вызов современным решением. Энгр продолжал путь, намеченный Рафаэлем; Мане принял вызов, брошенный ему Веласкесом. Новое произведение заимствует свою меру у старых. Если оно достигает успеха, то добавляет неведомые прежде элементы к топографии форм-класса подобно новой карте, сообщающей неизвестные ранее особенности знакомой, но не вполне изученной территории. Иногда карта кажется законченной, так что добавить к ней уже нечего; форм-класс выглядит завершенным, пока очередной терпеливый человек не примет вызов законченной, казалось бы, ситуации и не достигнет успеха в ее новом расширении.

Резко отличаются от этих сосредоточенных тружеников, посвящающих себя одной проблеме, люди многогранные. Их вход совпадает с одной из двух поворотных точек — с общественным или техническим обновлением, или с обеими, когда эти обновления происходят одновременно, как в эпоху Ренессанса. Техническое обновление подобно весенней оттепели: всё сразу изменяется. Такие моменты в истории вещей случаются тогда, когда новые технологии внезапно всасывают в свой тигель всю полноту опыта: так в текущем столетии преобразили наш мир режиссеры кино, радио и телевидения. Их Вазари, который будет готов появиться спустя примерно поколение после сегодняшнего дня, напишет свою историю и восславит этих легендарных деятелей звука и тени, чьи мифы уже соперничают с мифами классической древности.

Вход для многогранных людей открывается и тогда, когда всё общество в целом перестраивается вдоль новых силовых линий, возникших после глубоких потрясений, и на целый век или даже на два встает задача упорядочить и научиться использовать бесконечно сложные последствия, выводы и производные новых экзистенциальных предпосылок. Крупнейшей концентрацией многогранных художников отличалась ренессансная Италия, где они процветали как узнаваемый социальный тип под покровительством богатых купцов, аристократов, пап и кондотьеров. Альберти, Леонардо, Микеланджело — самые прославленные представители этого типа в Италии. К еще более редкому типу относится Джефферсон, художник — государственный деятель.

Конечно, подобные времена социальных сдвигов и установления новой власти не всегда становятся периодами художественного обновления. Революционное преобразование жизни французской нации в конце XVIII столетия сопровождалось появлением новых и необычайных мод, но фундаментальных перемен в искусстве, сравнимых с тем, что случилось в Италии XV века, там не было. Вообще, художественное обновление происходит в произведениях искусства и в среде художников, оно не может быть объявлено правительственным декретом. Когда в существующих традициях продолжают открываться обширные возможности для будущего, в обновлении нет нужды. Если многогранного человека вызывает к жизни время обновления, то терпеливый исследователь одной проблемы процветает во времена ясной будущности.

Было бы неисторично предполагать — к чему могут склонить изложенные выше замечания, — что любой временной период обладает стандартно расчерченной структурой. Однако столь же неисторично было бы представлять тот или иной период в истории архитектуры временем невиданных или неограниченных возможностей, подобным эпохе Перикла. Одни цели были уже достигнуты, и проступили очертания других возможностей. У людей из поколения Мнесикла едва ли был иной выбор, нежели перейти с только что занятой позиции на следующую — видимую им как профессионалам, оценивающим вероятность успеха или неудачи у современной им публики.

Немногочисленный тип многогранных людей, вступающих в дело в благоприятный для входа момент, объединяется и еще одним качеством — способностью занимать в быстро движущейся последовательности большое число доступных позиций, предвосхищая тем самым своих последователей на несколько поколений вперед и даже намечая новые ряды еще до завершения того, в который входят они сами. Самый заметный среди таких художников-провидцев — Микеланджело. Еще одним, возможно, был Фидий. Такие люди за считаные годы работы намечают ряды, которые будут медленно и кропотливо разрабатываться несколькими поколениями: необычайной силой воображения они могут предначертать будущий форм-класс с относительной полнотой. Для их современников эта сила не так уж заметна. Но в глазах историков, которые обозревают панораму прошлого спустя много времени, она приобретает отчетливость и наводит на мысль, что изменения можно преждевременно вызвать к жизни усилиями подобных исключительных индивидов.