Форма времени. Заметки об истории вещей

В этом смысле шаблонного обучения все виды допрофессионального образования и все колониальные ситуации имеют дело скорее с масс-репликами (см. с. 58), чем с форм-классами, где происходит открытие и освоение инноваций. Поэтому колониальные общества чаще всего напоминают учащихся с недостаточной предварительной подготовкой, для которых новый опыт является непреодолимо трудным, так что они останавливаются на удобном минимуме рабочих знаний. Таким образом, в провинциальной и сельской среде может наблюдаться характерная задержка в развитии активных форм-классов. Сельские ремесла выступают основными элементами колониальной художественной жизни. Та или иная стадия ряда, развивающегося в метрополии, в отдаленной и изолированной среде колонии выделяется, и ее исходный импульс повторяется вновь и вновь, обедняясь по содержанию, но обогащаясь деталями. Пример — крестьянский костюм в Европе XIX века, где застывшие моменты придворной моды Старого режима, насчитывавшие порой не одну сотню лет, переживали новый расцвет, воспроизводясь в сельской местности.

Нелегко определить колониальное общество так, чтобы это удовлетворило всех. В данном контексте, однако, таковым может считаться общество, где не происходит никаких крупных открытий или изобретений, где главная инициатива исходит извне, а не изнутри, и так продолжается до тех пор, пока колония либо не отделится от метрополии, либо не восстанет. Впрочем, и многие политически независимые, самоуправляемые общества остаются в этом смысле колониальными из-за сохраняющихся экономических ограничений, препятствующих свободе изобретения. Таким образом, во всех колониальных государствах, созданных путем завоевания, мы обнаружим незавершенные ряды на той или иной стадии угасания. РАСШИРЕННЫЕ РЯДЫ

Вместе с тем в колониальных государствах присутствуют всевозможные расширенные ряды, демонстрирующие их зависимость от метрополии. Эти расширения укомплектованы людьми, обученными в метрополии: классический случай здесь вновь представляет Латинская Америка, где высшие должностные лица региональной власти все как один были выходцами с Пиренейского полуострова, а чиновники из числа местных уроженцев допускались только на низшие должности. Испанские архитекторы, скульпторы и художники очень рано внедрили в среде местных ремесленников европейские традиции дизайна и изобразительного искусства, от которых колонии не отказались даже тогда, когда восстали против иностранного владычества.

Последствия этих пришедших из метрополии колониальных расширений легко прослеживаются в Латинской Америке. Чтобы наполнить континент городами, церквами, жилыми домами, мебелью и инструментами, требовались гигантские затраты энергии при минимальных требованиях к исполнению. Труд аборигенов сразу принял определенный стандарт, который затем законсервировался в силу небольшого числа населения, неблагоприятного размещения зон его обитания, огромных расстояний между городами, а также слабости коммуникаций между колониями и метрополией.

Вялый и бессистемный темп колониальных событий нарушили за три столетия лишь три всплеска, все — в архитектуре: здания в Куско и Лиме 1650–1710-х годов, вице-королевская архитектура Мексики 1730–1790-х и бразильские часовни терциариев в Минас-Жерайсе 1760–1820-х. Разумеется, в Латинской Америке есть города и деревни исключительной красоты — например, Антигуа в Гватемале, Таско в Мексике, Арекипа в Перу. Однако их шарм, дополненный климатом и местоположением, основан на ослаблении строгих стандартов изобретения, а не на том неудержимом стремлении к блистательной новизне, благодаря которому Флоренция или Париж так надолго стали центрами эпохальных изменений в истории вещей. В Антигуа, Арекипе или Ору-Прету, как и в живописных городках любой европейской провинции, красота была достигнута за счет использования старых тем, заимствованных в сильно упрощенном виде из сложных pieces de maitrise [8*], наблюдаемых нами в великих городах и дворцах. Это красота многократно повторяемых традиционных форм, к которым благоволит природа, а не красота вещей, которые оторвались от своего прошлого за счет активного поиска новых форм их создателями.