Форма жизни

У Лорэлая запах не похож ни на то, ни на другое. Чуть горчинки, чуть меди, чуть сладкого тлена. Корица и яблоки. Мёд и сталь. Может быть, это связано с другим способом оживления, нежели у зомби класса Бета. Может быть, виной тому стала прижизненная болезнь, от которой переродились ткани и сгнила кровь. И вполне возможно, что неотразимое обаяние Лорэлая — это попросту результат химической реакции. Феромоны мёртвого тела. Когда-то они едва не свели Эриха с ума, и он вовремя опомнился лишь благодаря тому, что слишком много времени проводил за работой. А потом выработался иммунитет. Эрих не верил ни в любовь, ни в то, что любовь могла закончиться. Он верил только тому, что мог создать или воспроизвести сам. Он мог бы выпустить целую серию таких лорэлаев и сбросить надменного Диву с его божественного пьедестала. Но не стал этого делать. Он всё ещё помнил, как доверчиво и испуганно прижималось к нему чуть дрожащее ледяное тело, как обнимали его гибкие руки, как тёмные глаза просили — не бросай меня, только не бросай, не оставляй одного с моей не-смертью…

Может быть, если бы кто-то сделал из Эриха зомби, то именно это воспоминание не позволило бы ему провалиться в чёрную пустоту безразличия, как воспоминания о семье не позволили Мортэму стать тупым орудием. В этом они были похожи. И именно поэтому Эрих хотел от этого зомби чего-то большего, чем просто секс. Но Лорэлай вряд ли мог понять всё это. А если бы понял и начал ревновать по-настоящему, то одному Богу известно, чем всё это закончилось бы.

13 глава

Эрих вошёл к Мортэму осторожно, так коллекционер входит в подвалы, где хранит бесценные произведения искусства, сокрытые от глаз посторонних. Установленная ниже нуля температура заставила его слегка поёжиться, но Эрих привык к низким температурам: в лабораториях, в покоях Лорэлая, даже в собственной комнате, больше похожей на келью монаха. Многие бы удивились, узнав, в каких условиях живет создатель технологий «Танатоса». Эрих не играл на публику, подчёркивая равнодушие к роскоши, он на самом деле чувствовал себя комфортнее в спартанских условиях и среди строгих и скромных интерьеров.

Точно так же Эрих не афишировал своих… предпочтений. Да, некрофилия в современном обществе — что-то вроде моды, но Эрих слишком хорошо помнил, сколько лет ему приходилось скрываться. Помнил он и выражение лица Дагмара, когда тот узнал всё.

Эрих не умел забывать.

Мортэм лежал в криокамере, вытянув по швам крупные мускулистые руки. Зомби не выглядел ни живым, ни мёртвым, скорее он напоминал статую — сомкнутые веки, похожие на слепые мраморные бельма, усиливали сходство.

Да, статуя. Чересчур правильные черты лица. Даже у Лорэлая не такие, если приглядеться — можно уловить лёгкую асимметрию, крупноватый нос, широко расставленные глаза. Благодаря макияжу и шарму всех этих маленьких недостатков можно было и не заметить. У Мортэма же не было ни шарма, ни макияжа. Он просто был рождён таким.

Эрих подумал, что Мортэм изначально был сотворен для смерти. Он — дар самой Природы своей тёмной стороне.

Символично, что и Эриху зомби достался в дар.

Эрих откинул тяжёлую стеклянную крышку и провёл пальцами по щеке зомби. Тот немедленно распахнул глаза. По глазам зомби нельзя понять, куда тот смотрит — отсутствуют зрачковые рефлексы, из-за чего взгляд кажется пустым, слепым, направленным просто в пространство. Это не мешает зомби видеть — точнее, регистрировать визуальную информацию — гораздо лучше живых.

Эрих знал, что Мортэм глядит на него.

— Добро пожаловать, — биолог улыбнулся. Странная улыбка заставляла поёжиться многих, включая Дагмара, но зомби никак не среагировал. Он плавно и быстро сел в своей криокамере, а потом выскользнул из неё. В небольшой, выложенной кафелем, комнатке мгновенно стало тесно, будто рослый зомби занял всё свободное пространство. Ноздри Эриха уловили тонкий сладковато-кислый аромат, как от мокрого железа.

— Готов выполнять ваши распоряжения, господин Резугрем, — ровно произнёс зомби.

Эрих покачал головой. Замечательная дрессировка, но не прикидывайся стандартной био-машиной. Ты другой, Мортэм…

— Я пришёл к тебе, — он подчеркнул последнее слово.

Потом придвинулся вплотную, приподняв лицо. Мортэм был выше него. Эрих восхищённо провёл ладонью по крупным узлам мышц, слегка подёрнутым серебристым инеем. Стиснул пальцами подбородок зомби и наклонил лицо Мортэма к себе.

— Ты больше не секьюрити и не эвтанатор, — Эрих прикоснулся языком к губам зомби, слизывая крупицы заледенелой изморози, — ты просто мой.

Мортэм отодвинулся.

— Извините, господин Резугрем. Я не понимаю. Объясните, каковы мои функции.

— Функции! — Эрих усмехнулся, показав зубы. — Перестань, Мортэм! Не притворяйся, будто в тебе не осталось ничего человеческого, и будто ты ничего не понимаешь… Я хочу тебя.

Он решительно подался вперёд, намереваясь попробовать на вкус мёртвый холодный рот, но внезапно сильные ледяные ладони не менее решительно упёрлись в его грудь.

— Нет, — таким же ровным тоном перебил его зомби. — Я солдат, а не кукла для постельных утех.