Форма жизни

Сама того не замечая, я закончила письмо позаимствованным у него «искренне Ваша». Что ж, в самом деле, я была в этом послании на редкость искренна. Умолчала только об одном – как резанули меня слова: «Я хотел привлечь Ваше внимание». Сколько раз приходилось мне их читать? И какой плеоназм! Ведь если пишешь кому-то письмо – значит, уже хочешь привлечь его внимание. Иначе зачем ему писать?

Но это было простительно, ибо не сопровождалось фразой, которая в девяти случаях из десяти следует за этими словами: «Мне бы не хотелось, чтобы Вы отнеслись ко мне как ко всем прочим». Эта нелепица имеет разные варианты: «Я не такой, как все», «Я не потерплю, чтобы со мной разговаривали как с первым встречным» и т. д. Прочитав такое, я немедленно отправляю письмо в корзину. Выполняя таким образом требование. Вы хотите, чтобы я отнеслась к вам иначе, чем ко всем? Ваше желание для меня закон. Я всех глубоко уважаю. Вам угодно быть исключением – извольте, вас я уважать не буду и выброшу ваше письмо на помойку.

Чего я еще не переношу в этом высказывании помимо того, что оно попросту глупо, – презрения, которым прямо-таки дышит в нем каждое слово. И что всего хуже – в этом самом презрении обвиняют меня. У меня своего рода аллергия: я не выношу презрения ни в каком виде, будь оно адресовано мне, или мне приписано, или даже если я ему лишь свидетель. А уж презирать всех – тем более возмутительно. Отказать незнакомцу даже в малом преимуществе в виде сомнения – недопустимо.

Я поела медовой коврижки. Вкус меда я обожаю. Столь модное нынче слово «sinc`ere» [30]своей этимологией обязано ему: «sine cera», дословно «без воска», означало очищенный мед высшего качества, – в то время как нечистый на руку торговец продавал невкусную смесь меда и воска. Многим злоупотребляющим нынче словом «искренность» следовало бы прописать курс лечения хорошим медом, дабы напомнить, о чем они говорят.

* * *