Форма звука

Когда дверь за ним закрылась, Гелбрейт отодвинул от себя тарелку.

— Послушайте, Клинт, я могу просить вас об одолжении? — сказал он.

— Каком именно? — тот рассеянно посмотрел на него.

— Не касайтесь в разговорах с Хиотисом иных тем, кроме погоды и природы.

— Простите? — удивился Клинт. — А, это вы о шрамах и опыте? Прошу прощения, мне просто показался удачным ваш пример...

— Мой пример далек от совершенства, — отрезал Гелбрейт. — Не идите на поводу у мумбайского шулера, вы подставляетесь с потрохами. Знаете, как действует яд тарантула на человека?

— Как? — опешил от вопроса Клинт.

Гелбрейт сердито отправил в рот дольку апельсина.

— Очень интересно действует. Он вызывает только боль и отек тканей, но вид и размер паука настолько поражает воображение, что человек и мысли не допускает, что яд рассчитан на насекомых. Укушенный делает кучу глупостей, думая, что умирает, пока действие токсина не ослабеет. Тогда способность мыслить трезво к человеку возвращается, но бывает, что уже поздно.

Клинт уже открыл рот, чтобы ответить, но андроид подошел убрать со стола, и Гелбрейт замолчал, жестом предложив сделать то же самое Клинту, пока они не покинут столовую.

Глава 24. Самое странное

Лодка отчалила от пирса и набрала скорость, но прежде чем лечь на курс к правому берегу, Гелбрейт, державший руль, сделал широкий круг по заливу. Клинт его вполне понимал — после завтрака хотелось проветрить легкие и голову. За свой поступок за столом, когда до него дошла аналогия, Клинту стало стыдно.

— Вернемся к разговору о странностях акул, — перекрывая шум мотора, предложил Гелбрейт. — Сайрены, напавшие на людей в акватории, однозначно содержались в Аркаиме, где-то в правой части комплекса. Два свидетеля подтверждают нам это: Брендон — прямо, и Улисс — косвенно. Будем считать это фактом.

Клинт непроизвольно бросил взгляд на берег — все подозреваемые корпуса у воды были одинаково серыми и молчаливыми. Он наклонился, чтобы Гелбрейт его услышал — ветер относил слова в сторону.

— Хиотис говорил про косяки в двадцать-тридцать родственных голов, — крикнул он. — А убитых сайренов по данным отчета было двадцать семь, следовательно, можно предположить, что все они особи одной стаи.

— Именно. Стая действует как один человек во время охоты, и если вожак зовет, все следуют за ним. Вот вам и тайна управления косяком.

— Но ведь голодны они не были?

— Да, не были, — Гелбрейт заглушил мотор, и лодка по инерции прошла еще несколько десятков метров, прежде чем остановилась на бликующей воде в тишине. — Голод не единственная причина, по которой вожак мог повести стаю на понтоны. Помните, наш тарантул проболтался — взаимовыручка и молодняк?

— Кто-то подал сигнал бедствия? — предположил Клинт.

— Почему нет? Записать и проиграть звук дело примитивной техники, сайрены прекрасно слышат.

Клинт вдруг возбужденно вскочил, лодка качнулась, и он еле удержался на ногах, плюхнулся обратно в кресло. Гелбрейт вопросительно посмотрел на него.

— Хиотис включал музыку на субмарине, — торопливо сказал Клинт. — Ту самую, под которую проходило шоу!

— Под водой? — с любопытством уточнил Гелбрейт. — Во время вашей прогулки?

Клинт кивнул.

— Он предполагал, что кто-то откорректировал запись. Сайрены были рядом, я находился в воде, и играла та же звуковая дорожка, что и во время шоу.

— И что? — жадно спросил Гелбрейт.

— Ничего, — Клинт потер переносицу, припоминая события. — Акулы не обратили на меня внимания и никак не отреагировали на музыку. Зато теперь понятно, почему Хиотис так задумался, что мне пришлось взять руль. Если запись была бы с сигналом, ясно, кто виноват — тот, кто ее сделал.

— Логично, — Гелбрейт собрал складки на лбу. — Либо ее сделал Брендон, либо она досталась им в наследство от погибшего Ласло-Константина. Но подозрения не оправдались, а другой версии у него не было. Поэтому он попросил аудиенции у кого-то из инвесторов.

— Получается, они на самом деле знают не больше нашего, — задумчиво сказал Клинт.

— Похоже, — Гелбрейт снова запустил двигатель на малом ходу. — Хотя точно знают, откуда сайрены попали в воду, иначе не подсовывали бы нам ложное направление. Как только мы выясним больше, начнутся разногласия. Мы захотим, чтобы преступник заговорил, им он может быть нужен исключительно для того, чтобы молчал во веки веков.

— О чем?

Гелбрейт пожал плечами и повернул руль в сторону первого из зданий, выраставшего перед ними с угрюмой монументальностью. Лодка тихо подошла к спуску — широкой лестнице с серыми ступенями, которая имела по кромке с водой небольшие битенги. На один из них Гелбрейт накинул цепь от лодки и защелкнул замок. Темные окна здания были покрыты светоотражающим полимером: при определенном угле зрения стекла выглядели однотонными, при другом — расходились радужными разводами. На уровне воды виднелось отверстие, закрытое задрайками.

Клинт поднял голову вверх и смерил высоту лестницы — прилично.

— Что здесь находится? — спросил он Гелбрейта, который достал пад.