Формалин (СИ)

Я не хочу даже предполагать, что это могло быть. Иду вдоль сидений, останавливаясь, и сажусь перед Диланом, повернувшись к нему лицом.

Опираюсь руками на спинку своего сидения, спрашивая:

- Ты всегда пялишься в свой телефон?

Парень поднимает лицо, но не смотрит на меня, протерев рукой глаза под очками, после чего шмыгает носом, вновь уставившись на экран телефона. Не то, чтобы я хочу с ним говорить, мне просто необходимо занять себя чем-нибудь, чтобы не возвращаться к мыслям о той женщине.

Замечаю кое-что интересное во внешности О’Брайена: его кожа бледнее обычного, а мешки под красными глазами точно говорят о бессоной ночи. С такого расстояния могу разглядеть его родинки. Удивительно мило. Они покрывают кожу лица, но это не портит весь вид в целом.

Парень не стерпел моего надзора, поэтому вынул наушник, уставившись на меня:

- Ты чего хотела?

Я сую руку в карман, находя завернутую шоколадку, и протягиваю ему, отвечая:

- Ты выглядишь, как зомби из фильма “Обитель зла”.

Дилан пару раз взглянул на мой дар, после чего жестом отказался, вновь уткнувшись в свой телефон.

Я хмурю брови, резко садясь на свое место, и кидаю шоколадку в спинку сидения перед собой. Какого черта я вобще тут распинаюсь? Что я сделала этому типу? Наоборот, стараюсь подружиться, ибо, как мне кажется, он довольно не глуп, и общаться с ним может быть интересно.

Вот только жаль, что он полнейший придурок.

[…]

Странно, что Анна задерживается.

Я сидела за партой, давно приготовившись к уроку истории. Моя тетрадь уже во всю расписывается ручкой, ибо мне нечего делать, а мысли о связи странного сна с этой не менее странной женщиной не оставляют в покое.

Эта компания людей… Все это немного пугает.

- Утро доброе, - от звонкого голоса Анны меня бросает в холод. - Рисуешь? - Девушка опускается рядом, смотря в мою тетрадь. - Это туннель?

- Нет, это… - Моя улыбка исчезает с лица, когда я опускаю глаза. Я была уверена, нет, больше, чем просто уверена, что водила обыкновенные круги, но нарисованное мною действительно было похоже на туннель.

- Кэйлин, ты заболела? - Обеспокоенно спрашивает Анна.

Я качаю головой, поднимаясь со стула.

Подобное уже случалось.

- Куда ты? - Голос подруги стал тише, когда я направилась к двери, чтобы покинуть кабинет.

- Кэйлин, что ты рисуешь?

- Это ты и папа.

Я быстро шла по коридору, ища нужную дверь.

- Дорогая, нам нужно с тобой серьезно поговорить, - женщина поглаживала ладонь дочери, а мужчина стоял у двери, виновато улыбаясь.

Я вбегаю в мед-кабинет, игнорируя взгляд медсестры, которая, к слову, тоже не заговорила со мной.

Девочка, довольно крупная на вид, сидела за столом,поедая кексы, что дала ей мать в школу. Рядом с ней остановились одноклассники, чьё презрение давило на ребенка.

Я снимаю обувь, медленно вставая на весы.

Толстушка открыла шкафчик, в тот момент, когда на неё накинули разорванный мусорный пакет.

“Она даже в этот пакет не вместилась”, - смеялись мальчики, толкнув девочку в шкафчик.

Мое сердце замирает, когда я, вздохнув, опускаю лицо, видя цифру.

-… И в чем, по вашему, проблема? - Женщина что-то чиркает в своем журнале.

- Это не важно.

- Почему же? - Она складывает руки на груди, уставившись на пухлую девушку в кресле напротив.

- Я живу по принципу. И, если тебе плохо, не обязательно демонстрировать это всем.

- Почему ты так в этом уверена?

- Ибо никому нет дела до тебя и твоих проблем.

Два пальца в рот. Несколько грубых движений, и мой завтрак покинул желудок, опустошая его. Я судорожно кашляю, давясь собственной блевотиной.

Держусь за унитаз, продолжая плевать в него слюной. Это отвратительно, но ничего с этим не собираюсь делать.

Встаю, выходя из кабинки, и подхожу к раковине, включая воду.

- То есть, ты считаешь, что здорова?

Девушка улыбнулась, кивая:

- Конечно.

Я очень тяжело перенесла развод родителей. Сначала пыталась “заесть” то чувство, что мешало мне спокойно существовать. Но ощущение пустоты не уходило, поэтому я пихала в себя еду в огромном количестве. Набрала вес. А потом, решив покончить с издевательствами одноклассников, начала худеть, лишив себя пищи. Тогда вот и начались проблемы.

Я вышла в коридор, вытирая рот тыльной стороной ладони. Мне не хотелось бы огорчать мать, но я уйду отсюда. Хочу домой. Толпы учеников шли в разные стороны, разговаривая, чем создавали шум. Я давлю пальцем на висок, ускоряясь.

- Кэйлин, - это Анна.

Она дернула меня, нагнав у шкафчика, который я уже открывала. Девушка была растеряна:

- Ты обижена на меня?

- Господи, - шепчу, - Анна, ты не причем. Я просто плохо себя чувствую.

- Я же говорю, что ты заболела, - утверждает девушка. - Я сбегаю за твоим рюкзаком, подожди меня, - она гладит моё плечо, и я киваю, провожая её взглядом.

Несколько раз бьюсь лбом об дверцу шкафчика, после чего выпрямляюсь, краем глаза улавливая движение. Поворачиваю голову, видя, как Линк, схватив Дилана за плечо, тащит в сторону, но, заметив меня, улыбается, растягивая свои блестящие пухлые губы в улыбку, и двигается ко мне, обвив рукой шею О’Брайена. Тот не выглядит напряженным. Он вовсе не злится, он просто терпит.