Формалин (СИ)

Хуана судили по ускоренной процедуре и присудили почти шесть лет.

Даже не знаю, как получилось, что во главе новой банды — точнее, тогда еще остатков старой — встала я. Ведь все то время, что я прожила с Хуаном, я почти не ходила на, собственно, дела. Все знали, что я девушка Хуана (хотя на самом деле мы были как брат и сестра, но в глазах всех прочих было удобнее поддерживать такой статус, чтобы никто не попытался приставать), и что при этом я не просто красивая куколка, а быстро бегаю, отлично дерусь и мастерски владею ножом (а Хуан научил меня еще и метко стрелять) — а главное, что и голова у меня не пустая. Но это было, так сказать, теоретическое знание. Я тусовалась с ними, пела для них (голос у меня всегда был хороший, а играть на гитаре я выучилась уже в банде) и вообще в каком-то смысле была душой компании (что, признаюсь, нередко напрягало, когда мне хотелось просто побыть одной — хотя и забавно было видеть, как расцветают улыбками их лица при моем появлении и как даже самые завзятые неряхи начинают чаще мыться и стирать свои шмотки) — но в боевых условиях они меня доселе не видели. И если бы кто-то из них принял командование на себя, мне бы и в голову не пришло с этим спорить. Тем более что на глазах у меня еще сохли слезы после выслушанного приговора Хуану. Но я вдруг осознала, что стою перед зданием суда в окружении мальчишек, большинство из которых моложе меня (и лишь трое или четверо немного постарше), которые понятия не имеют, что им теперь делать и куда идти, и которые все без исключения — в том числе и те, кто старше — смотрят на меня в ожидании. В их глазах я, очевидно, была теперь заместителем Хуана. Его доверенным лицом. Его лейтенантом[3], как это называется по-английски. И я просто приняла эту роль.

У нас не осталось ничего — ни базы, ни оружия, ни денег. Все забрали перцы. (У Хуана были кое-какие заначки, но он все им сдал. Как я узнала потом, они сказали ему, что иначе оставят меня на несколько часов в одном автозаке с незнакомыми бандитами. Посадить девушку в одну камеру с мужиками нельзя, а вот во время перевозки арестованных по городу подобные ограничения не действуют.) Зато осталось в некотором роде самое ценное — информация и связи. Я хоть и не ходила на дела сама, но знала всю «клиентуру» Хуана. Среди тех, кого он крышевал, был владелец автомастерской Рамирес, чей легальный бизнес был прикрытием для перепродажи угнанных машин. Разборка на запчасти, перебивка номеров, перекраска и все такое. Я заявилась к нему со своими парнями и сказала, что нам нужен трейлер, где можно жить. Причем не просто вагон, стоящий на месте, а машина на полном ходу. Рамирес поскреб промасленной лапой в нечесаных волосах и сказал, что, пожалуй, знает, где можно достать такой, но это будет стоить денег. Когда я любезно ответила, что ценю его чувство юмора, он сказал, что теперь он платит «пестрым» — та самая банда, что, видимо, подставила нас перцам, — а с нами готов вести дела «по старой дружбе», но уже как с обычными клиентами. Я заверила его, что вопрос с «пестрыми» я улажу, а он пусть готовит трейлер, и побыстрее.

Трейлер он действительно раздобыл — древний и обшарпанный, выпущенный еще в прошлом веке, но, во всяком случае, Рамирес божился, что перебрал движок, и это чудо американского автопрома 1980-х не заглохнет на полдороге. Хорошо, сказала я, давай нам ключи, и мы привезем тебе деньги. Рамирес заявил, что мы так не договаривались. Хорошо, покорно сказала я, если ты нам не доверяешь, тогда поехали с нами. Собственно, ты эту колымагу и поведешь — так что беспокоиться тебе совсем не о чем, да к тому же ты и лучший водила, чем любой из нас (я совсем не умела водить, кое-кому из пацанов доводилось гонять на мотоциклах и парочке из них — управлять легковушкой, но не таким рыдваном, и прав ни у кого из них, само собой, не было). Отличная идея, не так ли, Рамирес? На его роже было написано, что он так не считает, но обступившие его парни были иного мнения, а их все-таки была добрая дюжина, пусть даже и без оружия, так что моя идея победила большинством голосов.

К штаб-квартире «пестрых» мы подъехали поздно вечером, было уже темно. Но в сам переулок заезжать не стали, ни к чему это было. Трейлер с большинством парней остался за углом, а я отправилась в гости пешком в сопровождении лишь двух пацанов, не выглядевших особенно грозными. Оружия ни у кого из нас не было — ни ножей, ни кастетов, ни даже каких-нибудь обрезков труб или палок. Зато я накрасилась по полной (чего вообще по жизни терпеть не могу).