Формат. Сборник литературных миниатюр

Грубый ремень обхватил шею трёхметрового бронзового маршала, змеевидно заскользил, натягиваясь, и воин прошлого с букетом цветов в руке со скрежетом сорвался с гранитного постамента. Ещё минут десять он мерно покачивался в воздухе, пока внизу, на фоне этого гиганта, суетились карликовые рабочие. Они раскладывали по газону деревянные брусья и что-то кричали крановщику. В тревожном нетерпении, будто пытаясь побыстрее отделаться от постыдной работы, двое из них подошли к постаменту и принялись молотком и стамеской сбивать выложенную чешскими буквами русскую фамилию. Рабочий, что орудовал инструментами, был толст, бородат и раза в два старше второго, стоящего рядом и собирающего в руку стопку из снесённых букв. По виду он походил на студента с глуповатой и вытянутой физиономией, которая не переставая жевала арахис из пакета, лежащего в кармане куртки.

– Карел, а кто это? – спросил он наконец, когда ему передали очередную отбитую букву.

– Маршал, русский маршал, – прокряхтел Карел.

– Это я вижу, ведь читать я умею, а что он сделал? За что ему памятник?

Карел оторвался от своего занятия и кулаком потёр лоб, отчего его пыльная кепка сползла на затылок.

– Петр, а вас что, истории уже не учат? – прищурившись, спросил он.

– Почему? Учат. Да ты же знаешь, я в академики не собираюсь.

– Это великий полководец прошлого, – объяснил Карел. – Победоносный маршал, освободитель нашей страны. Большой человек. Ему рукоплескал весь мир современников. Один из созвездия славных военачальников, которые одолели мировое зло.

– Да ну! – Петр покосился на уже лежащего на деревянных балках бронзового витязя минувшего века и, слазив в карман, вновь зажевал. – То есть он сражался со злом, да?

– Ну да, – нехотя признал Карел, продолжая стучать молотком.

– И здорово он этому злу врезал?

Карел перестал стучать и задумался.

– Свернул ему голову, – не поворачиваясь, ответил он.

– А потом он возгордился и заставил нас поставить себе памятник?

– Да ты что! – Карел усмехнулся. – Мы свободолюбивый народ. Нам никто приказывать не смеет. Мы сами поставили ему памятник.

– И после этого он отплатил нам злом, – нахмурился Петр.

– Нет, памятник мы поставили уже после его смерти.

Минут пять они работали молча. В небе над Прагой сгущались тучи, скоро должен был пойти дождь. К площади подъехал грузовик, и ноги бронзового маршала обмотали ремнями, готовя его к погрузке в пыльный кузов.

– Послушай, Карел, – вдруг что-то надумав, заговорил Петр. – Так за что же тогда мы его сносим? Маршала этого? Ведь после смерти он нам ничего плохого сделать не мог.

– Ну, – протянул Карел, – с тех пор многое изменилось.

– Что?

– Ну, многое, – пространно пояснил Карел, ещё громче стуча молотком. – Изменилась наша политика, история. Русские теперь нам не друзья, и вообще, они империалисты и оккупанты. Они против демократии, представляют для нас угрозу. Словом, так надо!

– Хорошо! Пусть изменилась политика, но ведь сам маршал с тех пор не поменялся, разве нет?

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Карел.

– Я хочу сказать, что, если он умер, а памятник мы ему добровольно поставили после смерти, это значит, что он нам ничего плохого сделать не успел, верно? И в истории он остался полководцем, победившим зло. Так что изменилось, если он навсегда остался на стороне добра?

Карел посмотрел на коллегу взволнованным взглядом.

– Карел, если он константа, – продолжал испуганно бормотать Петр, – и навечно остался на стороне добра, и раньше мы были с ним заодно, а теперь мы его сносим, значит, изменились мы? Значит, это мы сменили сторону? На чьей мы теперь стороне, Карел?

– Тебе надо поменьше думать! – фыркнул Карел, остервенело сунув своему напарнику очередную сбитую букву.

Пошёл мелкий дождь. Маршала загрузили в грузовик и накрыли рваным брезентовым тентом. Рабочие тоже стали собираться. Только Петр замешкался у осиротелого постамента. Он рассматривал груду букв в своих руках. Наконец его окликнули. Он торопливо отыскал в этой куче букву «К», украдкой засунул её в карман и побежал к автомобилю.

19.04.22

Кладбище

– Павел Захарович, к вам поэт! Третий за сегодня!

– Ох, – вздохнул Павел Захарович Хмыров, щекастый человек с брюшком. – Будь они все прокляты!

В кабинет вбежал улыбающийся вихрастый молодой человек, сжимая в руке трубку толстой тетради.

– Я принёс вам стихи! – воскликнул поэт, живо подсаживаясь к столу Хмырова.

– Молодой человек, мы этим не занимается! – скорчив плаксивую гримасу, ответил Хмыров.

– Как же? А кто этим занимается?

– Не знаю! Но не мы! – помрачнел Хмыров. – У меня этими стихами вся мусорная корзина забита!

– Так куда же… – Голубые глаза поэта опечалились.

– Отнесите в издательства, в редакции… – предложил Хмыров.

– Так никто не берёт!

– То-то и оно! Но мы тут при чём?

– Но стихи-то хорошие, вот, послушайте!

Поэт развернул тетрадь, и в глазах Хмырова появился ужас.

– Нет! – почти закричал он. – Хорошие они или плохие – мне всё равно. Я стихов не люблю! А если издательства их не берут, значит, они не нужны.

– Стихи не нужны? – ошарашенно переспросил поэт. – Вы сошли с ума?