Форме жизни 2

– Конечно же я прихожу в себя через всё сквозь чего прохожу, и вы то нерадивое отражение полное боли, которое скалится и рычит что Василиса прекрасная и премудрая, а Кощей-то бессмертный…

– Звенит ваша, покуда вы не абсолютный ноль, чтобы улавливать те колебания, которые возможно отследить лишь в состояния сознания единого знания или чувства, в котором нет чувств, нет осознания нет знания – покуда это все синонимы одного сущего: абсолюта. Но я могу так говорить, покуда я мог так говорить; а то, что звенит, это нужно обратиться к себе, и осознать, что есть над чем работать. Мое значит не от меня; это значит через меня. Для всех остальных. Это важно

– Говоря о Богоносных я имела ввиду святых отцов церкви, мне действительно становится благостно после чтения или прослушивания их трудов, но сейчас я должна искать их сама, а я считаю, что для движения вперёд необходимо войти в поток сейчас идущий, поэтому попала к вам…

– У вас ещё будет достаточно испытаний чтобы изменить это мнение, обретшее вас на страдания. Святого в этих отцах ничего нет. Они механизмы, которые слегка выше вашего представления о святости; но святого в них как в солнце огня.

– Однозначно, всё от Него, все Им, и всё к Нему.

“У ног Его легли, простершись бездны,

О помыслах Его вещает громко твердь и лишь Ему

Во славословии сияет светоч звездный…!”

А мы всего лишь условная единица измерения вечности временем, получающие опыт быть … Человечными, любящими, милосердными, понимающими, сострадательными…

“Неугасимая лампада святой ко Господу любви,

Неугасимая лампада молитвой всех святых гори,

Что человеку в жизни надо

Любви ко Господу зажечь

Неугасимую лампаду…

Огня её в себе сберечь…"

Вы конечно же про семена …, и я с вами согласна что от Осинки не родятся апельсинки.

Далее в диалог вступает другой человек:

– Женщина, ваши строки читать так жутко, вы пронизаны злобой, и как ни странно бог таких прощает и жизнь их в аккурат лучше моей, помолились, песенки богу попели, и все отлично, а мне не нужен бог, который прощает беззаконие за дифирамбы, сколько в церкви видишь гордыни инадменства и еще психопатов служащих, идёшь туда от жестокости мира, а там свои заморочки, и надо же все правые, если бы были правые, пенсии такие бы не были, и бомжей бы не было, и голодных сирот, брошенных детей, это наш показатель жизни сейчас сколько сейчас религий, сколько молятся, а результата ноль! Без сердца молятся, способны только учить.

– Там нет злобы; там нет понимания, которое бы позволило понять то, что доносится через меня всем остальным; даже у очевидного зла всегда есть присущее лишь ему преимущество в лице открытости к переменам. Человек творит зло, покуда не знает, как выглядит добро; и лишь через акт безрассудства и полного отчуждения от линии любви возможно впоследствии познать ее с головой. Так что нет там ничего такого. Ведь это диалог данной девушки со мной, значит вы априори не могли считать этот образ и помыл, смысл, код, который, между нами, в тот момент пребывал. Даже если бы он был адресован вам, это было бы возможным лишь тогда, когда вы чисты как белый лист отрады, только что явившийся на свет. Не судите от себя, по себе – никак, никогда; покуда, чтобы показать, как надо Отец мироздания всегда создаст ситуацию, в которой вы обязательно должны будете понять момент своей неправоты; это априори; это неизбежно; покуда судить лишь мог лицо суда в свет, представлявший; остальным это делать не рекомендуется, покуда оперирование эмоциями никогда не доводит до пика задуманной мудрости. Покуда у второй нет ничего, даже состояния, которое можно представить или ощутить, в отличии от первого, чей всю жизнь живёт причинно-следственными связями и опытом, получаемым от соприкосновения его лица с нитями этих обстоятельств.