Формула алхимика

— Ничем не могу помочь, — сказал он баронессе, захлопывая папку. — У нас тут, как видите, есть уникумы.

— Фальшивомонетчики? — удивился Евсей Макарович, выслушав просьбу чиновника сыскного отделения. — Зачем они вам? У вас же студента убили. Или вы, Илья Алексеевич, новое дело себе нашли?

— Есть вероятность, что Крючина убили именно они, фальшивомонетчики.

— Зачем он им сдался?

— Не исключено, что он делал им краску для ассигнаций, а потом решил с ними порвать.

— Вот как… — пристав в задумчивости поворошил пышные свои бакенбарды. — Краску тоже на нашем участке делали?

— Место пока не установлено.

— Нам только фальшивомонетчиков не хватало, — пробурчал Троекрутов, ставя размашистую подпись на прошении, которое от его имени заранее приготовил по просьбе Ардова письмоводитель Спасский.

Глава 13 Сок сомы

— Как вы могли такое подумать? — вспыхнул Горский, как только Жарков изложил имеющиеся подозрения насчет краски; сделал он это без всякой деликатности, что и вызвало эмоциональный всплеск у профессора. — Вам не стыдно? Явились ко мне и оскорбляете отвратительными подозрениями.

— Я не это имел в виду, — стушевался Петр Павлович. — Неправильно выразился… Я хотел узнать, не мог ли, на ваш взгляд, Крючин заниматься чем-то противозаконным у вас в лаборатории без вашего ведома.

— Каким это образом? — холодно поинтересовался все еще раздраженный Горский.

— К примеру, в ваше отсутствие… — предположил Петр Павлович.

— Нет, — отрезал ученый.

— То есть вам про это ничего не известно?

— Ничего.

Разговор не складывался.

— Могу я осмотреть оборудование?

— Бред! — выкрикнул Горский. — Абсурд и бред! Как вы себе представляете изготовление этой краски? Он всё время был у меня на виду! У него и без того забот было через край. Вы хоть представляете себе, чем мы здесь занимаемся?

— Трансмутацией металлов, — выпалил Жарков.

И не ошибся. Прищурившись, профессор с интересом уставился на криминалиста.

— Все-таки вы не напрасно посещали мои занятия, Жарков, — сказал он примирительно и отправился к очагу, в пламени которого лежал раскаленный шар. — Я на пороге величайшего научного открытия, которое осчастливит человечество!

Горский не отрываясь смотрел на глиняное ядро, из трещин которого вытекал дымок. Жарков подошел следом.

— На овладение этим искусством мне понадобилось тридцать лет. Тридцать лет на воде и хлебе, тридцать лет размышлений и экспериментов. Как вы, наверное, знаете, в книгах даны намеренно искаженные формулы, — Горский махнул рукой, указывая на ряды старинных манускриптов на полках. — Мне удалось их исправить путем проб и ошибок. Сок сомы! Это был самый сложный элемент формулы. К счастью, судьба подарила мне встречу с индийским раджой, он доставил из Индии растения, которых не найти в России.

Жарков обратил внимание на стоящее на столе фото, где профессор был изображен в компании господина с завитой бородой в костюме индийского раджи.

— Юрий Александрович, вам необходимо заявить об этом эксперименте в Третье управление, — аккуратно начал Жарков.

— Жандармам? Зачем это еще? В моих занятиях нет ничего противозаконного.

— Это опасно.

— Помилуйте, о какой опасности вы говорите?

— Если ваша формула попадет в нечестные руки, вместо счастья для всего человечества может случиться катастрофа!

— Не беспокойтесь, — самодовольно отозвался профессор. — Всей формулы в записанном виде не существует. Тайна приготовления главного ингредиента хранится вот здесь, — он постучал пальцем по лбу.

— Сок сомы?

Профессор кивнул, не отрывая взгляда от шара.

— Юрий Александрович, зачем? Зачем вам это золото?

Ученый наконец оторвался от лицезрения очага и обратил взор к посетителю. Вид у него был растерянный, глаза моргали. Похоже, прозвучавший вопрос уже не однажды возникал у него в голове, но всякий раз профессор гнал его, не желая давать честный ответ.

— Странный вопрос… — сказал он. — Я не могу больше ничего делать. Да я и не хочу.

— Но какой от этого прок? — не отступал Петр Павлович. — Может ли золото вернуть жизнь? Молодость? Может ли сделать счастливым? Вы стали его рабом.

— Возможно, вы правы, мой друг… — пробормотал профессор и опустился на стул. — Кажется, я не в силах противиться ему…

В прихожей послышался шум, и в лабораторию вошел Аладьин с корзинкой, набитой нехитрой снедью.

— Ну что же вы так долго? — к Юрию Александровичу вернулась былая бодрость. — Прошу меня извинить, — поклонился он Жаркову, — я вынужден вернуться к опыту.

— Последний вопрос. Не замечали ли вы в последнее время рядом с Крючиным худощавого господина без волос? У него еще нижняя челюсть смещена.

— Нет, — отмахнулся Горский, направляясь к тигелю. — Аладьин, помогите мне! Глава 14

Картотека