Формула Бога

— Good. — Фрэнк Беллами откинулся на спинку стула и устремил взгляд в окно, на отливавшую изумрудным блеском свежую зелень сада. — Когда началась Вторая мировая война, я был молодым, подающим надежды студентом-физиком Колумбийского университета в Нью-Йорке А когда война закончилась, я работал в Лос-Аламосе — небольшом поселении, затерявшемся на макушке одного из опаленных солнцем холмов Нью-Мексико. — Беллами говорил медленно, четко произнося каждое слово и делая паузы между предложениями. — Название «Манхэттенский проект» вам о чем-нибудь говорит?

— По-моему, это связано с разработкой первой атомной бомбы.

Тонкие губы американца растянулись в нечто, должно быть, означавшее улыбку.

— You’re a fucking genius[7], — воскликнул он, приправляя свои слова изрядной долей сарказма, и поднял три разведенных в стороны пальца. — В 1945 году мы сделали три бомбы. Первая была экспериментальным образцом, и ее испытательный взрыв состоялся на полигоне Аламогордо. За ней последовали «Little Boy» и «Fat Man», которые упали на Хиросиму и Нагасаки. — Чуть разводя в стороны, он вскинул ладони вверх. — Ба-бах! — и все, война закончилась. — Беллами на миг застыл, словно вновь переживая события далекого прошлого. — Год спустя Манхэттенский проект закрыли. Многие ученые предпочли перейти на другие секретные проекты, я — нет. Я оставался не у дел, пока один мой друг из ученых не обратил мое внимание на National Security Act[8], подписанный президентом Трумэном в 1947 году, в соответствии с которым было создано разведывательное агентство. Прежнее, Управление стратегических служб, после окончания войны было распущено, однако боязнь распространения коммунизма и активность КГБ подтолкнули Америку к осознанию того, что сидеть сложа руки недопустимо. Вновь созданное агентство называлось ЦРУ, и я поступил на работу в его научное подразделение. — Он опять скривил ниточку губ в подобие улыбки. — Таким образом, вы имеете возможность видеть перед собой одного из тех, кто стоял у истоков ЦРУ. Сейчас может показаться, что в те времена наука была там отнюдь не самой приоритетной сферой, но реально все обстояло с точностью до наоборот. Америка тогда жила в атмосфере страха, ожидая создания Советским Союзом своего атомного оружия. ЦРУ было задействовано по данной теме на трех направлениях. — Вверх снова поднялись три растопыренных пальца. — Во-первых, мы вели наблюдение за советскими. Во-вторых, вербовали иностранные мозги, не брезговали даже нацистами. И в-третьих, присматривали за своими собственными учеными. Несмотря, однако, на наши усилия, в 1949 году Советский Союз испытал свою первую атомную бомбу. У нас в стране это событие вызвало тотальную паранойю. Началась охота на ведьм, поскольку имелись подозрения, что атомные секреты передали Москве наши ученые. — В первый, пожалуй, раз за время беседы Беллами посмотрел не на Норонью; повернувшись к Салливану, он бросил: — Грег, кофейку не организуешь?

Атташе по культуре вскочил, точно рядовой, услышавший приказ генерала.

— Сию минуту, мистер Беллами, — отрапортовал он и вышел из переговорной.

Голубые глаза Фрэнка Беллами вновь вперились в Томаша.

— Весной 1951 года Давид Бен-Гурион, тогдашний премьер-министр Израиля, приехал в Америку искать деньги на поддержку своего молодого государства, появившегося на карте мира тремя годами раньше. Как принято при визитах такого уровня, мы ознакомились с программой пребывания, и в ней наше внимание привлек один пункт. У Бен-Гуриона была запланирована встреча с Альбертом Эйнштейном. Мой босс счел необходимым понаблюдать за ней и приказал мне, чтобы я взял спеца по системам звукозаписи и организовал прослушивание беседы политика и ученого. — Беллами сверился с записями в лежавшем перед ним карманном блокноте. — Встреча состоялась 15 мая 1951 года по месту жительства Эйнштейна: в доме номер 112 по Мерсер-стрит в Принстоне. Как и предвидел мой начальник, Бен-Гурион действительно обратился к Эйнштейну с просьбой разработать атомную бомбу для Израиля. Он хотел, чтобы это была бомба простая в изготовлении. Настолько простая, что ее могла бы быстро и скрытно сделать страна, испытывающая недостаток в средствах.

— И что Эйнштейн? — спросил Томаш, впервые осмеливаясь перебить своего грозного собеседника. — Взял этот заказ?

— Наш несравненный гений оказал слабое сопротивление. — Беллами опять заглянул в блокнот. — По нашим сведениям, к работе над тем, о чем его просил Бен-Гурион, Эйнштейн приступил уже в следующем месяце и продолжал заниматься ею еще в 1954 году, то есть за год до своей смерти. — Подняв глаза от записей, американец спросил: — Профессор Норонья, вы знаете, какая энергия высвобождается при взрыве атомной бомбы?

— Полагаю, это связано с атомами, да?

— С атомами, дорогой профессор, связано, с позволения сказать, все, что существует во Вселенной, — сухо констатировал Беллами. — Я спрашиваю вас, имеете ли вы представление о том, какая это энергия?

— Ни малейшего.