Формула чуда (СИ)

   Как выглядело пристанище Савиньи, Пино знал из фотографии в уголовном деле. Наклонив голову, он вошел в сарай через дверной проем, давным-давно лишившийся двери. В небольшом помещении было полутемно, поскольку свет поступал лишь через узкое, похожее на бойницу окно, расположенное неожиданно низко: так глубоко за столетия дом врос в землю. Хотя тряпье, служившее Савиньи постелью, и его немногочисленные вещи забрали на экспертизу и в сарае не осталось ничего, кроме лежащих на земляном полу досок (они служили отверженному чем-то вроде кровати), нос Пино уловил остатки специфического запаха, характерного для лежбищ бродяг. Можно представить, как здесь пованивало при Савиньи.

   Такая стремительно идущая вниз кривая деградации - от благополучного преподавателя до клошара - была хорошо знакома Пино по миру наркоманов, но здесь наркотики были ни при чем: в старом матрасе нашли лишь микроскопические частички табачного пепла и более ничего. О том, что Савиньи курил, свидетельствовал и полурастоптанный, грязный и помятый обрывок коробки от сигарет "Житан", валявшийся у входа.

   Снаружи сарая, в высокой траве под узким окном, Пино нашел целую кучу окурков "Житана", скуренных до фильтра. Судя по всему, Патрик имел привычку курить лежа и выбрасывать окурки в окошко. Состояние окурков свидетельство, что их оставили достаточно давно - как минимум полтора-два месяца назад. "Ну и что? - сказал себе Пино. - Да ничего. За это время убийца мог тысячу раз наведаться сюда и забрать улики, упущенные Дюпре - если, конечно, здесь были улики. А груда окурков - это не улики, а всего лишь подтверждение факта, что Савиньи - или кто-то, предпочитавший "Житан" - ночевал здесь несколько месяцев".

   Не найдя в сарае и вокруг него ничего, способного помочь расследованию, комиссар расширил ареал поисков и стал описывать круги вокруг строения. От его шагов из высокой травы вспархивали бабочки; на ветвях старой яблони, росшей в трех шагах от сарая, деловито переговаривались сороки. По мосту проехала машина, но Пино не видел ее - лишь услышал шум. В этом месте странно сочетались заброшенность и близость к цивилизации, и комиссару подумалось, что, хотя место убийства Савиньи и не установлено, вряд ли его убили здесь.

   Речной берег в этом месте был пологий, к воде подойти легко, но глубина ее недостаточна, чтобы сбросить труп. С моста тоже бросать неудобно - всегда есть риск, что даже ночью внезапно проедет машина, то есть появятся ненужные свидетели. Самое логичное - отъехать подальше от города и там в безлюдном месте избавиться от тела. Рассуждая так, Савиньи забрел под мост, где у каменной опоры наткнулся на нечто любопытное: новую порцию окурков - того самого типа, житановских, очень коротких. Они все лежали в одном месте, на участке длиной не более полуметра, кучками по 2-3 штуки. Выходило, что покойный несколько раз стоял под мостом и выкуривал несколько сигарет за раз. Очень странно. На кой черт ему нужно было торчать здесь? Внезапно Пино заметил рядом с житановскими окурками еще один, судя по состоянию, оставленный в то же время, но совершенно другого типа: большой, не

   докуренный и до половины окурок от сигареты "Голуаз". Упс, а он не один: вот еще один бычок с фирменной надписью "Голуаз" лежит чуть поодаль.

   А игроман-то ходил курить под мост не сам. Он стоял там и разговаривал с кем-то, кто не хотел заходить в его зловонную берлогу и кто не желал, чтобы его заметили в обществе Савиньи. Хоть место и уединенное, для гарантии этот человек спрятался под мост. Судя по тому, что нищий клошар позволял себе выкуривать подряд несколько сигарет - а они нынче дорогие, разговор был долгий или же настолько эмоциональный, что Патрик забыл обо всем. Сердце Пино забилось чуть сильнее: он почуял, что напал на след. Комиссар извлек из сумки пинцет и стерильный пластиковый контейнер, присел и ловко ухватил сперва один, потом второй окурок "Голуаз": на них вполне могли остаться следы слюны, а значит, имелась возможность применить экспертизу ДНК. Для сравнения Пино взял и два житановских окурка.

   Есть ли вероятность, что окурки "Голуаз" не имеют отношения к делу, что их оставил кто-то, случайно забредший сюда и не имеющий отношения к игроману? Для ответа на этот вопрос нужно знать, бывают ли в этих местах посторонние. На опорах моста нет граффити, под ними нет никакого мусора, кроме окурков. Кто вообще может здесь бывать? Разве что рыбаки. С этой мыслью Пино пошел вдоль берега, но нигде не углядел ни примятой травы, ни следов от подставки для удочек, ни забытой банки из-под червей. Ничего, лишь сияющая под солнцем речная гладь, по поверхности которой скользят стрекозы - и тишина.