Формула чуда (СИ)

   - Давно работаете?

   - Три года.

   - Судя по материалам дела, это вы обнаружили поломанный крест.

   - И очень жалею, что не застал тех, кто это сделал, - Ассими непроизвольно сжал руки в кулаки. - Сволочи, дерьмо.

   - Но вы же не верите во все это и смеетесь над легендами, - заметил Пино.

   - Причем здесь вера или неверие. Такие вещи нельзя уничтожать: они живое воплощение связи времен. И я не смеюсь, просто разделяю фольклор и историю. Моя мать родом из Мали, она в детстве часто рассказывала мне африканские сказки. Они очень увлекательные, но даже в пять лет я понимал: их нельзя принимать всерьез. Так и здесь: доказано, что житие Дидье составлено из кусков других житий полуграмотным клириком. Это сборный персонаж, которого придумали в четырнадцатом веке, во время Столетней войны, из патриотических соображений - ведь Аквитания была захвачена англичанами.

   - Любопытно. А относительно этого, - Пино оглянулся на поваленный крест, - у вас есть какие-нибудь версии?

   - Честно? Нет. Как видите, крест, в отличие от территории монастыря, не охраняется, и камер здесь нет. Днем тут бывают туристы и верующие старушки, ну, и мы приглядываем, но в шесть вечера монастырь закрывается, и до утра здесь ни души. Так что это мог сделать кто угодно.

   - Может, кто-то в последнее время проявлял необычный интерес к кресту? Попросту говоря, случайные люди здесь не околачивались двадцать восьмого или двадцать девятого июня?

   Ассими немного подумал.

   - Вроде нет. Чужих я здесь не видел - кроме туристов, конечно.

   4. Сестра и брат

   Валери Экрю, сестра покойного Патрика Савиньи, выглядела как человек, давно не ждущий от жизни ничего хорошего: погасшие глаза, тоскливое выражение лица, опущенные плечи. И ее дом выглядел грустным, несмотря на опрятность и обилие домашних растений. Валери рассказала, что растения и свели ее с мужем: они познакомились в Сети десять лет назад на форуме садоводов, стали общаться, потом узнали, что живут неподалеку, встретились - и все закрутилось.

   - Я переехала в Берженак из Ангулема и не жалею, хотя все друзья остались там. Жером - прекрасный человек.

   - Это ваш первый брак?

   - Да. Наши родители рано умерли: когда мы осиротели, мне было девятнадцать, а брату - всего шесть. Я заменила Патрику мать, и так получилось, что личная жизнь как-то отошла на второй план. В итоге я вышла замуж в сорок лет. Впрочем, сегодня этим никого не удивишь... Жаль только, что с детьми не получилось, и уже не получится.

   - Ваш муж и брат не очень-то ладили между собой, не так ли?

   Валери склонила голову, как подсудимая, хотя Пино ни в чем ее не обвинял.

   - Вам пришлось выбирать между мужем и Патриком?

   - Если бы вы знали, - сказала женщина после паузы, - каким он был чудесным малышом, каким талантливым подростком. Мы жили бедно, Патрик зимой и летом ходил в одной и той же куртке. Но он так хорошо учился, ему легко давались все предметы. Как я была счастлива, когда он поступил в Сорбонну! Он вернулся после поступления в Ангулем за вещами, и мы просидели целую ночь, не могли уснуть, и мечтали, строили планы. Патрик хотел стать или профессором в университете, или знаменитым археологом. И он мог добиться всего, чего хотел, у него были к тому все задатки. Люди здесь знали его опустившимся, несчастным, и не догадывались, каким он был. Хотите, я покажу вам его фотографии?

   - Конечно, - кивнул Пино.

   Валери достала из шкафа стопку дешевых фотоальбомов в пестрых обложках, придвинула свой стул поближе к гостю: ей мало было, чтобы он рассмотрел каждую фотографию, ей хотелось еще и комментировать.

   Пухлый младенец на полосатом полотенце; годовалый малыш с перемазанной кашкой мордашкой; младший школьник с книгой в руках; какие-то детские спортивные соревнования, групповые фотографии класса, день рождения - перед ребенком торт с десятью свечками... Пино продолжал покорно кивать, слушая Валери: хотя детские годы покойного совершенно его не интересовали, не стоит перебивать свидетеля, если тот разговорился и готов впасть в откровенность.

   - А это Патрик идет на выпускной. Правда, красавчик?

   Темноволосый юноша на фотографии был тощ и лопоух, а сильно сближенные глаза делали его немного похожим на обезьянку. Но комиссар не стал спорить, признав, что в юные годы Савиньи был недурен.

   - А здесь он приехал на каникулы из Парижа. Это две тысячи третий год.

   Пино заметил, что на этом снимке шея Патрика была перемотана бинтом, выглядывавшим из расстегнутого ворота клетчатой рубашки.

   - Что это?

   - А это Патрика оперировали в Париже из-за щитовидки. У него там вырос какой-то узел, и доктора сказали его удалить.

   - У вашего брата были проблемы со щитовидной железой в последние годы? Он посещал врачей?

   Чуть оживившаяся женщина снова поникла.

   - Не знаю. Мы редко виделись в последнее время. Жером не хотел, чтобы мы общались.

   - Почему?

   - Все началось в Париже, - сказала Валери. - Все началось там. Кто-то пристрастил Патрика к игровым автоматам.

   Ее рука механически поднимала и опускала обложку альбома, но Валери не замечала этого.