Формула фальшивых отношений

Хёрсту удалось затащить её в комнату, и теперь он закрывает за ней дверь, вероятно, чтобы её голос не разносился по коридору.

— Белла, я не сплю с твоим отцом, — кричу я. Давление нарастает в моей груди, угрожая разорваться. — Ты должна выслушать.

Она останавливается, уперев руки в бока.

— Ну, тогда объясни мне это. Ты здесь в семь утра, твои волосы в беспорядке, и ты только что вышла из его ванной. Что я должна думать?

Хёрст подходит к своему столу, достает пачку бумаг из одной из папок и бросает их на стол рядом с Беллой.

— Подпиши это.

Она удивленно смотрит на него.

— Что?

Он постукивает пальцами по документу.

— Подпиши его. Это наше стандартное соглашение о неразглашении. Потом мы подождем Оливера.

Белла садится за стол и просматривает контракт. Я сажусь на один из оставшихся стульев, мои ноги дрожат, и сжимаю руки на коленях, наблюдая за ней. Её напряженное выражение лица не исчезает, когда она оставляет свою подпись внизу каждой страницы, затем добавляет дату и протягивает контракт отцу.

— Ну вот, — говорит она. — Итак, что происходит?

Но Хёрст лишь качает головой, скрестив руки на груди, поэтому мы ждем, пока стук в дверь не возвестит о прибытии Оливера.

— Где она? — он врывается в дверь с дикими глазами и смотрит на меня. В три больших шага он оказывается передо мной, затем опускается на колени и берет моё лицо в ладони. — Ты в порядке?

Я качаю головой, мой подбородок дрожит. Теперь, когда он здесь, я не могу сдержать слёз. Он прижимает меня к себе и обнимает, поглаживая спину.

— Чёрт, — говорит Белла. — Что случилось, папа?

Хёрст садится за стол и рассказывает о взломе. Лицо Беллы бледнеет, и она хватает меня за руку.

— Прости, что обвинила тебя в… — она морщится. — Ты знаешь.

— Да, — я сжимаю её пальцы. — Всё в порядке. Это был логичный вывод.

Прибывают сотрудники службы безопасности отеля вместе с менеджером, и Хёрст выходит из комнаты, чтобы поговорить с ними, оставляя меня приходить в себя. Оливер сажает меня к себе на колени, и я нисколько не возражаю. Я прижимаюсь к его теплой, твердой груди.

— Они проверят видео с камер наблюдения, — говорит Белла, явно пытаясь меня успокоить. — Они выяснят, кто это сделал.

Но я не столь оптимистична. Судя по тому, что Оливер рассказал мне о своей испорченной машине, преступник также не оставил никаких улик в гараже.

Когда её отец возвращается, Белла спрашивает:

— Почему я должна была подписать соглашение о неразглашении? Все узнают об этом.

Она права, но я не знаю, как много Хёрст намерен ей рассказать, поэтому жду, когда он начнёт.

Но Хёрст смотрит на меня — на Оливера и на меня. Я всё ещё на коленях Оливера, и он не подает никаких признаков того, что собирается меня отпускать. Я не думаю, что он даже осознает, как мы сейчас выглядим, настолько комфортно друг с другом. Белла не считает это странным, потому что, насколько ей известно, мы с Оливером настоящая пара. Но то, как Оливер примчался сюда, зовя меня, должно было выдать его Хёрсту.

То, что начиналось как подделка, больше не подделка.

— Охрана отеля спросила меня, где ты была во время взлома, — ровным голосом говорит Херст. — Они интересовались, было ли нападение спланированным. Возможно, ты была намеченной целью, и тот, кто это сделал, разозлился, обнаружив, что тебя нет.

— Она была со мной, — говорит Оливер без предисловий. — Она провела ночь в моём номере.

По выражению лица Беллы видно, что она находит это невероятно милым. Её взгляд смягчается, и она ободряюще улыбается мне.

Но Хёрст проводит ладонью по лицу.

— Чёрт.

Его дочь поворачивается на стуле.

— Папа! Это хорошо. Оливеру позволено иметь личную жизнь, ты же знаешь.

Теперь Оливер застывает у меня за спиной, и я поворачиваю голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его челюсть сжимается, серые глаза предупреждающе вспыхивают, когда Хёрст подходит к входной двери, чтобы рассказать охране о том, что он узнал. Он возвращается, немного успокоенный, хотя жилка пульсирует у него на виске, выдавая его внутреннее смятение.

Вот тогда меня осенило. Я сделала прямо противоположное тому, что должна была делать по контракту. Я устроила ещё больше драмы для команды, вплоть до того, что Сеульской полиции придется вмешаться, чтобы разобраться с этим, и, что ещё хуже, я влюбилась в человека, которого должна была защищать.

У меня вырывается тихий всхлип. Оливер крепче прижимает меня к своей груди, но я похлопываю его по руке, и он отпускает меня. Я с трудом поднимаюсь на ноги, не в силах встретиться взглядом с Хёрстом.

— Пойду собирать вещи, — говорю я.

Потом я вспоминаю, в каком они состоянии, и на глаза наворачиваются слёзы. Я закусываю губу, чтобы остановить их, но это бесполезно. Крупные слёзы текут по моим щекам, поэтому я закрываю лицо рукавом толстовки.

— Простите, — прохрипела я. — Простите.

Оливер встает и снова заключает меня в объятия.

— Ты никуда не уйдешь.

— Что? — Белла вскакивает на ноги. — Собирать свои вещи? Зачем тебе…? — она поворачивается к отцу. — О чём она говорит?

— Ради всего святого, — гремит Хёрст. — Сядьте все!