Формула фальшивых отношений

— Хорошо, я принимаю твоё предложение, — она усмехается. — Но не забывай, что мы также обедаем с моими родителями.

Упоминание о её семье заглушает остальную часть моего кайфа, и это хорошо, по крайней мере, так я себе говорю. Я оставляю Элли одеваться и выхожу в гостиную, чтобы заказать нам завтрак. Я думаю, Элли не откажется от вафель с ягодами и латте, именно такой кофе она любит.

Но когда кто — то стучит в дверь несколько минут спустя, мой пульс странно учащается.

— Это обслуживание номеров? — спрашивает Элли из ванной. — Можешь начинать без меня. Я почти готова.

Это должно быть самое быстрое обслуживание номеров в истории, особенно учитывая размеры этого отеля.

— Наверное, нет, — я подхожу к двери и смотрю в глазок. Мой позвоночник выпрямляется, когда в поле зрения появляется Лиам, стоящий между двумя охранниками отеля.

— Чёрт, — я инстинктивно отступаю назад, желая увеличить расстояние между нами, насколько это возможно. Затем я бегу к ванной и засовываю голову внутрь. — Это Лиам. Ты можешь позвонить Бену?

Глаза Элли расширяются, и она немедленно тянется за телефоном.

— Да. Ты впустишь его?

Я сжимаю челюсти, быстро соображая.

— Оставайся здесь. Не выходи — я не хочу, чтобы тебе приходилось иметь с ним дело. Но да, я думаю, мне нужно. Поговорить с ним. Я не знаю…по крайней мере, мы знаем, где он сейчас?

Мои ладони начинают потеть, но Элли хватает меня за лицо и быстро целует.

— У тебя всё получится, — шепчет она.

Затем она прижимает телефон к уху и закрывает дверь у меня перед носом.

Стоя перед входной дверью в свою комнату, я делаю глубокий вдох, затем открываю её Лиаму. Он улыбается мне, и от этой улыбки у меня сразу же сводит зубы.

— Эй, ты чего так долго? Ты что, ходил в туалет? — он громко смеется над собственной шуткой. — Кстати, тебе нужно сообщить этим двоим, что я в твоём предварительно утвержденном списке. Они продолжают заставлять меня ждать, — он проходит мимо меня в гостиную и добавляет: — Кстати, а где Элли?

Я скриплю зубами, затем выдавливаю:

— В своём номере. Ей пришлось снять другой, потому что в её номер разгромили. Прямо перед тем, как ты обвинил её в том, что она испортила мою машину.

Улыбка Лиама мелькает всего на секунду, что — то в его глазах, как мне кажется, хотя его рот кривится в его фирменной ухмылке.

— Не только твою машину, чувак. Всю твою гребаную карьеру.

Я долго смотрю на него. Затем закрываю входную дверь, не желая вывешивать своё грязное белье на публику. За эти годы у меня были некоторые проблемы в карьере, пара испортившихся отношений, пара драматических разрывов. Но никогда в своей жизни я не думал, что именно Лиам станет причиной самого большого горя в моей жизни.

Внезапно я больше не могу выносить это дерьмо. Женщина, которая должна была быть моей фальшивой девушкой, оказалась моей лучшей сторонницей, а единственный оставшийся член моей семьи ударил меня ножом в спину. Несколько раз. Затем повернул нож и засмеялся, наблюдая, когда я медленно истекаю кровью.

— Прекрати нести чушь, Лиам, — мой голос звучит глухо, но я больше не хочу притворяться.

— А? — он отворачивается от окна, где смотрел на мрачное небо.

Я скрещиваю руки на груди, мне нужно за что — нибудь ухватиться.

— Я знаю, что это был ты. Ты испортил мою машину в Дубае и вчера. Кстати, мы её починили. Сегодня я собираюсь участвовать в гонке и собираюсь победить.

На секунду его лицо расслабляется, затем искажается в гримасе.

— Какого черта ты натворил, Олли?

— Прекрати, блядь, называть меня так, — выплевываю я, гнев поднимается в моей груди. — Я просил тебя прекратить.

— Тебе не нравится прозвище твоего отца? — насмехается он, его ухмылка становится уродливой. — Это из — за него я влип в это дерьмо.

Это заставляет меня остановиться.

— Что?

Лиам разводит руками.

— О да, ты думаешь, я первый, кто хотел поживиться за счет тебя, золотой мальчик? — он подходит ближе ко мне и постукивает костяшками пальцев по столешнице. — Твой папа начал делать на тебя ставки, когда ты ещё был в младшей лиге. Ты всегда был фаворитом, всегда лучшим, верно? Так что ставить против тебя всегда было рискованно. Мы сделали крупную ставку и выиграли столько денег, Олли.

Мой пустой желудок сводит судорогой, а рот наполняется слюной. Я судорожно сглатываю, отказываясь блевать у него на глазах.

— На каких гонках? — выдыхаю я.

Но я уже знаю. Куала — Лумпур, где произошла ошибка, из — за которой я не смог закончить гонку. Флоренция годом ранее — у меня загорелись задние тормоза в середине квалификации, и я едва выбрался из машины живым. Однако я вычеркнул отца из своей жизни много лет назад, так что Лиам, должно быть, выполнял его приказы по крайней мере в Куала — Лумпуре, если не больше.

— Ага, — говорит он ехидно. — Ты помнишь.

Но Роберт Стоун мертв уже два года. И теперь Лиам дважды за сезон повредил мою машину, а это значит, что он повышает ставки.

— Что случилось, Лиам? — я заставляю себя говорить ровным голосом. — Ты пожадничал? Почему ты сделал это дважды за четыре гонки?