Читаем Формула истории полностью

Даже после занятия Волжского бассейна и открытия пути в Сибирь освоение новых ресурсов оставалось энергозатратным, малорентабельным. На Волге,  Донце, Воронеже, Тереке, Иртыше мирный земледельческий труд надо было крепко защищать - мир первобытной и раннефеодальной дикости окружал русский фронтир со всех сторон. (Хотя, заметим, в Смуту именно волжский город Нижний Новгород обеспечил ресурсами восстановление государственности). Внешняя среда не давала никаких «премий» русскому государству, какой, например, была дешевая работорговля для западных европейцев. Русский «дранг на восток» долгое время практически не расширял рынок и хозяйственные связи. Английский парусник-слейвер доставлял колонистов или рабов в благодатную Северную Америку за несколько недель и возвращался обратно с продукцией плантаций, например хлопком для припортовых мануфактур. Оборачиваемость средств была быстрой и прибыль высокой. Сибирская же дорога длилась годами (!), до берегов Тихого океана люди добирались почти три года, и для грузоперевозок (кроме ценной пушнины и хлеба, в силу железной необходимости) этот путь вообще не мог использоваться.

Ясно, что в таких условиях правительство делало ставку лишь на медленную сельскохозяйственную колонизацию и на удержание рабочей силы в центре – в рамках системы.

Но давление власти было столько сильным, что связи не выдерживали, разрушались, а точек выхода освободившейся энергии не было. Значительная часть казакующего люда не стремилась в лесотундру (в это время практически прекратилась миграция за Северную Двину), не торопилось сложить свои головы под саблями крымцев или ногаев, и нередко добывало свой "хлеб" грабежом на большой дороге – а в период Смуты разграблением деревень и городов.

Русское государство было скреплено не столько хозяйственными взаимодействиями, а сколько волей и организацией, создающей безопасность и всеобщие условия жизнедеятельности. И хотя это государство обеспечивало жизнь миллионов людей, которые бы погибли при его отсутствии, тем не менее, тягло и несправедливое распределение повинностей (что случалось при слабых государях и сильной олигархии) регулярно выводило систему из равновесия. Отсутствие выхода к внешним ресурсам, невозможность сбросить пар при помощи колониальных захватов и колонизации (сибирское окошко было чересчур узким, воюющее государство слишком нуждалось в податном населении в историческом центре) вело к росту энтропии и протестной энергии.

В июле 1601 в Москве ездили на санях, с 1600 четыре года подряд летом ударяли заморозки, а в сентябре становился снег. Это (а не бесчинства опричнины за тридцать лет до этого, как уверяют либеральные мыслители) стало причиной Смуты во третьем русском государстве.  Однако Смута, уничтожившая государство, завершилась самоорганизацией общества, которое восстановило государство, причем еще более жесткое, чем оно было до того…

В программе развития государства появился коллапс. Напряжение вертикальных связей и рост энтропии выводят Россию раз за разом из устойчивого состояния, разрушают сложные структуры, а затем погружают в диссипативный хаос. Но синергетические процессы в этом хаосе снова рождают государство.

Коллапсов за последние четыреста лет у нас было уже четыре. Если верить на слово высоконравственным либеральным мыслителям, что государство российское – сущность вредная, то получается, не должно оно снова возрождаться из хаоса. Ну, зачем, зачем людям эта тирания? Пригласили бы к себе султана турецкого, да короля польского, да премьер-министра британского, ну и зажили бы счастливо. Однако, каждый раз процессы самоорганизации собирают практически одну и ту же организационную структуру. Так в чем же дело. Что это за странный аттрактор, вызывающий столь сильную синергетику в рассыпавшейся на осколки социальной машине?

Что это за параметры порядка, которые стоят за самоорганизацией общества, воссоздающего отнюдь не рыхлое «горизонтальное образование», а тяжелый государственный механизм, который копирует все сущностные функции и свойства предыдущего государства.

Может быть этим аттрактором, который создавал государство фактически из небытия была сама жизнь – жизнь миллионов или десятков миллионов людей, которые бы погибли без государства.

И каким бы эксцессами не сопровождалось бы функционирование государства, это не сравнима с гибелью всего народа.

Не пора ли принять как аксиому, что в России сильное государство не может и не должно исчезнуть, если только народ не решит массово переехать в Австралию или коллективно покончить жить самоубийством. Кстати, насчет последнего. Не надо, уподобляясь леммингам, бежать топиться в ближайшее море – в России море нередко замерзает. «Доброжелатели» на Западе и Востоке всегда помогут отдать концы, надо только внимать их речам о «стране рабов, стране господ» без напряжения мысли.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 4

Четвертое, расширенное и дополненное издание культовой книги выдающегося русского историка Андрея Фурсова — взгляд на Россию сквозь призму тех катаклизмов 2020–2021 годов, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся, как в мире, так и в России и в мире за последние годы. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Нарастающие массовые протесты на постсоветском пространстве — от Хабаровска до Беларуси, обусловленные экономическими, социо-демографическими, культурно-психологическими и иными факторами, требуют серьёзной модификации алгоритма поведения властных элит. Новая эпоха потребует новую элиту — не факт, что она будет лучше; факт, однако, в том, что постсоветика своё отработала. Сможет ли она нырнуть в котёл исторических возможностей и вынырнуть «добрым молодцем» или произойдёт «бух в котёл, и там сварился» — вопрос открытый. Любой ответ на него принесёт всем нам много-много непокою. Ответ во многом зависит от нас, от того, насколько народ и власть будут едины и готовы в едином порыве рвануть вперёд, «гремя огнём, сверкая блеском стали».

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика