Формула клада

– Не все ли равно, мистер Джереми? Мы вам обе одинаково благодарны за помощь, – проворковала Эльвира, но на щеках ее вспыхнули пятна предательского румянца. Хотя вот и Альбина зарозовелась. – Вы же тоже… не совсем тот, кем кажетесь.

– Я не агент Сиднея Рейли, сколько можно повторять!

– Я… вовсе не то имела в виду, – смутилась Эльвира. – Вы уезжали из Одессы как переводчик, а теперь как-то не похоже. – Она взглядом указала на его ящик с инструментами.

– Ах, вы об этом… Мистер Григорьев передумал вершить мировую революцию, поэтому надобность в переводчике отпала. После того как меня в очередной раз чуть не расстреляли – на сей раз сперва как агента Антанты, а потом уже как жида…

– А чего тогда говорят – англичанин? – оторвавшись от расковыривания банки французской тушенки, удивился Сенька.

– Я и есть англичанин! В эшелонах Григорьева много вооруженных людей, но острая нехватка технического персонала, и как сын инженера я был помилован. Временно. До утверждения диктатуры трудового народа, со свободой собраний, убеждений и религий, когда всякая английская жидовня станет не нужна вовсе, – явно цитируя, провозгласил Джереми.

– Мистер Джереми, а вы… всюду ходите со своими инструментами? – вкрадчиво начала Эльвира. – На бронеплатформы?

– Или в штабной вагон? – быстро добавила Альбина.

– Не выйдет у вас ничего. – Сенька проломил банку и принялся торопливо и жадно есть тушенку с ножа. – Кто вас там, одесский Ревком послал или из самой Москвы указание пришло? А, и знать не хочу! – Он кивнул Джереми на складку консервных банок под нарами, давая понять, что можно присоединяться. – Думаете, атамана пристрелите, так хлопцы и не пойдут гулять по степям? Еще как пойдут!

– Высшая военная инспекция РККА постановила, что атаман опасен и готовит заговор, – сухо отчеканила Альбина.

– Хоть с атаманом, хоть без, а кончат комиссаров! Потому как сил уже не осталось! Обещали мир, а войне конца не видать, обещали, что бар да богатеев не станет: вона бар сколько поубивали – а разве мы сытнее жить стали? Обещали помещичью землю, а не отдали – объявили, что теперь диктатура пролетариата. Нам-то какая разница, на кого за мелкую копейку батрачить: на царя или на диктатуру? Чекисты хлеб увозят, а кто не согласен – секут, как при крепости[67], – и деловито закончил: – Бить ваше ЧК станут, и жидов с ним вместе. Жиды – они с комиссарами да чекистами – как пальцы с одной руки. – Для убедительности Сенька растопырил жирную от тушенки пятерню. – Немцев с Антантой тоже они на нас натравили, и революцию они затеяли, и гроши все у них – кто видел бедного жида?

– Жиды сговорились с комиссарами, которые воюют с немцами и Антантой, с которыми сговорились богатые жиды, у которых все деньги, которые устроили революцию, чтобы истребить всех богатых… – Джереми глядел на Сеньку как на странное насекомое.

Сенька замер, приоткрыв рот – на губе у него налип комочек тушенки. Наконец шумно сглотнул и жалобно протянул:

– Ты меня не путай! Может, я не сильно образованный, но что жиды во всем виноваты – знаю точно! Иначе ерунда получается: стараемся, стараемся – а жизнь все хужее и хужее. Непременно должен кто-то вредить! Вот и выходит: жиды! Больше некому. – Он победно поглядел на остальных: попробуй-ка возрази!

– Что ж ты тогда за товарищем Мишкой таскался? – зло процедила Альбина.

– Так то на Одессе было, – рассудительно сообщил Сенька. – А тут товарищ Григорьев атаман – как он говорит, так и ладно.

– Мы сами во всем виноваты, – твердо сказала Эльвира. – Для одних было все: и книги, и образование, и… понятие о логике… и о чести… А другие жили в такой… беспросветности, что… какая уж там честь! Мы танцевали на балах и покупали украшения, – голос ее дрогнул, и стало понятно, что балы и украшения ей нравились и она по ним скучает, – а у таких, как товарищ Надя… или вот товарищ Сенька, не было совсем ничего!

– Поэтому теперь товарищ Сенька и товарищ Надя делят то, что скопили такие, как вы, у которых было все, – насмешливо сказал Джереми. – А когда все накопленное кончится?

– Ничего не кончится! Потом еще мировая революция будет! – Сенька аж есть перестал. – Не зараз, конечно, зараз еще тут есть чего взять. А потом пойдем на помощь этим… братскому пролетариату. Заодно и буржуйчиков местных потрясем. В вашей Англичании буржуи небось на золоте едят?

– Думаю, наши пролетарии будут против, если именно вы, Сенька, станете трясти наших… буржуев. Предпочтут оставить их себе.

– Не, ну как это? Мы первые придумали излишки с буржуев брать, опять же – мы ж на помощь придем. Так что все себе – это им жирно будет! Делиться придется.

– Вместо того чтобы день за днем менять вашу… беспросветность: образование давать, права, законы… – Джереми пристально поглядел на девчонок, – вы просто показали, как убивать и грабить.

– И сколько хороших, честных, умных людей задохнулись в нашей беспросветности, пока мы день за днем, годами, а то и столетиями что-то меняли?

– А сколько таких людей умрут сейчас? Уже умерло?