Формула-О (СИ)

Чанёль не сожалел. Даже в случае успеха у него имелся целый год в запасе, а больше года он всё равно не продержался бы. Перед новым сезоном и так прошёл комиссию со скрипом. Через год его просто уже не допустят, и Формула Определения станет для него недосягаемой. Ещё не поздно что-то придумать, но без Бэкхёна всё это лишалось смысла, а Бэкхён не вернётся при любом раскладе. И Чанёль просто не мог потерять его, не мог отпустить, не мог приказать сердцу не любить.

— Хочу тебя снова… — шепнул Бэкхёну на ухо после того, как отвёл в сторону влажную от пота прядь.

— Тебе нельзя. Твои руки…

— Чёрт с ними. — Чанёль припал губами к шее Бэкхёна, поддавшись новому всплеску возбуждения. Чем больше, тем лучше. Он мечтал о чемпионском титуле всё то время, пока гонял по трассе. Целых десять лет. О Бэкхёне он мечтал восемь лет, но эти восемь лет были как вечность. И ещё не всё потеряно. Наверное. Но вот они — и Саргас, и Бэкхён, и Формула. И только от Чанёля зависело, как всё в его жизни сложится дальше.

— Я так сильно скучаю по тебе… сердце моё… Просто вернись, хорошо?

— Не могу, — после долгой паузы отозвался Бэкхён, но послушно обхватил его ногами, приняв в себя его член со слабым стоном, выгнулся и запрокинул голову. Такой красивый — в оттенках желания и смущения, дрожащий — от предвкушения и жажды близости. И он думал, что Чанёль ни о чём не догадывается. Так даже лучше. Пока что.

— Я выиграю для тебя эту чёртову гонку…

— Не давай невыполнимых обещаний. И мне не нужна твоя победа… Я любил тебя любого — с кубком в руках или без. Ничего не изменилось. Я люблю, когда ты гоняешь. И мне плевать, есть у тебя соперники или нет, и на какой трассе. И я люблю твои руки. Даже перепачканные маслом и воняющие топливом. И кончаю от вида тебя в гараже, когда ты возишься со своим болидом. — Бэкхён крепко обнял Чанёля за шею и уткнулся носом в его спутанные волосы. Задыхался от их близости и всё ещё не позволял Чанёлю продолжить. — Всё остальное не имеет значения. Никогда не имело и не будет иметь. Мне не нужны титулы, кубки и прочая дребедень. Мне всегда был нужен ты сам и наш дом. С нами вместе. И с твоими порванными на заднице брюками, которые я зашивал на тебе собственноручно. Наверное, ты никогда этого не поймёшь, но это уже неважно…

На столе в центре комнаты назойливо запищало. Входящий вызов.

Чанёль прижал Бэкхёна к дивану, не позволив ответить. И они перешли к пылкому поцелую. Поцелуй длился дольше, чем жило терпение того, кто звонил Бэкхёну.

— Не отвечает? — хмуро поинтересовался следивший за мониторами на станции наблюдения Ифань.

— Увы. — Чонин вернул трубку на место и упал в кресло рядом. — Ну как?

— Препятствия он проходит блестяще.

— Не сомневаюсь. Он вообще чудесно смотрится на трассе, не находишь?

Ифань скорчил недовольную гримасу и с подозрением покосился на Чонина.

— Может быть. Но ему рано рассчитывать на головокружительные победы. Даже если ты будешь сутками с ним заниматься, он не станет твоей копией. У него великолепные зрительные рефлексы. Только погляди, как плавно и красиво чешет по секциям. Но с генератором Манолли он управляется так же, как любой другой гонщик. Он не ты, и он не способен делать мгновенные сложные расчёты на ходу. Пока смотрит — не способен.

— Он и не должен быть моей копией, — пробормотал Чонин и сладко потянулся по-кошачьи. — Он должен создать собственный стиль на базе того, что он умеет сейчас, и на базе того, чему могу научить его я. Просто дай ему время. Он же дебютант и только пришёл в Формулу. Но он, несомненно, талантлив. И будет чемпионом непременно.

— Знаю… Но всё равно. Вы оба на трассе как огонь и вода. Он очень плавный, огибает любое препятствие быстро и красиво, словно подводное течение. А ты резкий и неуправляемый, агрессивный. Других выдавливаешь с трассы и сам вылетаешь, хотя порой ты очень точный. И иногда у тебя получается не вылетать, но всё равно движешься рывками и бросками, как хищник. Или змея. И я просто не могу себе представить, как эти два стиля можно сложить в одну коробочку. А без твоего стиля он никогда не научится разгоняться хотя бы за пятнадцать секунд.

— Позволь ему самому решать, как запихнуть в одну коробочку то, что — на твой взгляд — туда запихнуть нельзя.

— Не вопрос. Надеюсь, ты не потащишь его в кровать после тренировки.

— Перестань. — Чонин поморщился с досадой и зажмурился. — Он уже большой мальчик. Нянька ему не нужна.

— Не нужна, но он же всё сильнее влюбляется в тебя. А ты ничего не можешь ему предложить. Хотя… — Ифань вновь покосился на Чонина. — Ты же не… Ты… Вот идиот!

— Что, прости? — Чонин лениво приоткрыл один глаз.

— Идиот, говорю. Ты — идиот.

— И что?

— Ничего. На кой чёрт тебе это вообще нужно? Вы оба гоняете, у тебя истинная пара накрылась, ещё раз заключить брак ты больше не можешь, а он вообще из «непроизводящих» и чужак при этом. Тебя ничто не смущает? Если нет, добавлю: он дебютант, недавно в Формуле, с подорванной уверенностью в себе, хочет стать чемпионом, а ты его кумир и пока лучший во всей этой грёбаной Формуле. Как тебе картина?