Формула-О (СИ)

— Не так уж и сложно. Бэкхён просто хочет нормальную семью и нормальный дом. Это логично. А ты мотаешься по всему космосу то туда, то сюда. В брак вступают с теми, кто надёжен. А ты при таком раскладе ни разу надёжным не кажешься.

— Говоришь по собственному опыту?

— Можешь считать и так.

— У тебя омега ушёл тоже по той же причине?

— В некотором роде.

Чанёль присел на край рабочего стола и сплёл пальцы обеих рук, мысленно прикинул варианты, но решил рискнуть и продолжить разговор.

— Мне казалось, ты любил его. Шуня.

— Тебе правильно казалось. Если бы не любил, хрен бы из нас получилась истинная пара.

— Тогда почему ты остался один? Почему выбрал не его, а гонки?

— Потому что не мог иначе. Я задыхаюсь на земле. Мне мало неба. Мне всегда нужно больше, чем есть. Сложно объяснить. Я пытался, но без толку. Меня всегда тянет прочь от земли. Там, внизу, я задыхаюсь и как будто умираю в цепях и без движения. Если ты понимаешь, о чём я, то тоже останешься один. Если не понимаешь, то выбирай Бэкхёна — не ошибёшься.

Чанёль покосился на Чонина и отметил голодный взгляд, устремлённый вдаль, сквозь толстый хромпластик иллюминационного комплекса. И, пожалуй, он не понимал Чонина. В общих чертах, конечно, всё было ясно, но Чанёль не испытывал того же, что испытывал Чонин. Для него за хромпластиком существовала лишь холодная пустота. Там есть скорость и движение, но нет Бэкхёна. И Чанёль никогда не захотел бы оставаться в этой пустоте всегда. Ему нужно было возвращаться хоть куда-то. Чонину, судя по всему, никуда возвращаться не требовалось.

— Не боишься остаться там навсегда?

— Нет. Я боюсь возвращаться, — без раздумий твёрдо ответил Чонин и перевёл взгляд на Чанёля. Он смотрел на Чанёля, но явно всё ещё оставался там, в холодной звёздной пустоте. Нет, Чанёль его не понимал уж точно. Такой Чонин его пугал. И вызывал сочувствие. Потому что Чонину всё равно приходилось возвращаться. Хоть куда-нибудь. Потому что вечный двигатель оставался пока ещё недостижимой мечтой.

— Ты выбрал болиды Солар? — переключился на более безопасную тему Чанёль.

— А что мне оставалось? К тому же, их болиды не так уж и плохи, если на них добирались до бронзы и серебра.

— Угу, у них хорошая устойчивость, да и генератор поставлен умно и рационально. Хотя крылья паршивые.

— Почему?

— Потому что. — Чанёль порылся в карманах и достал свой рабочий носитель с проектными чертежами. — Есть куда подключить?

— Сейчас…

Чонин разгрёб залежи на столе, сдвинул в сторону снятые детали и откопал компьютерный блок. Чанёль поставил носитель в нужный разъём и включил опцию просмотра.

— Вот, смотри. Ты обычно здорово используешь поля генератора и всё быстро рассчитываешь. Стандартное крыло болида в большинстве случаев имеет вот такую форму вытянутого треугольника, так?

— И что?

— Ну вот сам и считай. Поверхность обычно какая?

— Простая.

— Не простая, а гладкая. Теперь смотри, вот если сделать так, то…

— Погоди, ты имеешь в виду…

— Да нет, сюда смотри! Вот, видишь? А теперь…

— Ага… А если…

Они оба придвинулись ближе к монитору и продолжили увлечённо обсуждать проектную разработку Чанёля. Когда Бэкхён ввалился в ремонтный бокс, то Чанёль и Чонин его едва не затоптали, поскольку вознамерились куда-то сбегать.

— Скоро вернёмся, — заявили оба в один голос и вымелись из блока, оставив Бэкхёна торчать у порога с раскрытым ртом.

И вернулись они лишь спустя час — Бэкхён задремать успел. После Чанёль проводил его в номер, а Чонин остался в ремонтном боксе, чтобы продолжить работу с болидом.

Хань как раз высунулся из мастерской Ифаня и увидел уходивших к жилому комплексу Чанёля и Бэкхёна. Попрощавшись с Ифанем, он двинулся в ту же сторону, что и Чанёль с Бэкхёном. Проходил мимо распахнутой двери ремонтного бокса Три Сотни и чуть задержался.

У полуразобранного болида сидел на ремонтной платформе Чонин и просматривал что-то на дисплее наладонника. Хань невольно засмотрелся на чеканный профиль и узловатые пальцы, удерживающие пластик наладонника. Потом Чонин положил наладонник на платформу и хотел встать, но почти сразу вновь опустился на платформу и сосредоточенно потёр левую лодыжку ладонями, затем правую, и лишь после этого он осторожно поднялся на ноги.

Под сдвинутой панелью на боку болида что-то вдруг заискрило, и Чонин шарахнулся в сторону так, словно там не просто искрило, а полыхал огромный костёр.

Чонин повернул голову к двери совершенно неожиданно для Ханя. Пришлось поспешно шагнуть вперёд и чуть ли не бегом промчаться к проходу в жилой комплекс.

Хань ничего не ждал и ни на что не рассчитывал, но прямо сейчас больше всего опасался заговорить с Чонином хоть о чём-нибудь. После их последнего разговора и после решения Чунмёна выгнать Чонина из команды — боялся.

Он помнил, каким потерянным выглядел Чонин, когда услышал от Чунмёна о принятом решении. И помнил, как болезненно дрогнули эти невероятные и притягательные губы, которые умели так сладко целовать…