Формула порока

– Вставай, – посоветовал тот. – Начался обход заведующей: подправь чуток кровать, да чтоб из тумбочки меньше торчало посторонних предметов.

Заведующая вошла в сопровождении медицинской сестры и Татьяны Павловны. Медсестра держала в руках планшет со списком всех пациентов отделения, отмеченных карандашом на пластике.

– Оказывается, здесь чище, чем в первой палате, – удовлетворённо сделала вывод Зоя Степановна.

Её руки держали жёлтую шариковую ручку и маленький блокнот с жёлтыми страницами. Она останавливалась у каждой скрипучей койки, спрашивала фамилию пациента, справлялась о жалобах, о самочувствии, обращалась к Татьяне Павловне, чтобы та охарактеризовала процесс лечения вверенного ей пациента.

Виктора Ивановича заведующая твёрдо спросила:

– Участвуете ли в трудовом процессе?

– Регулярно, – последовал ответ.

– Чем занимаетесь? Что вы делаете?

– Мою палату, убираю коридор.

– Хорошо, – удовлетворилась Зоя Степановна. И, обращаясь ко всем, громче, чтобы все слышали, добавила:

– Всем обязательно участвовать в трудовом процессе, это в первую очередь нужно для вас. Все больные должны беспрекословно подчиняться медсёстрам. Носки стирать ежедневно, палату проветривать в соответствии с графиком. Все понятно?

– Ага, всё полностью понятно, однако хорошо бы мыло на стирку, – попросил Виктор Иванович.

– После известных событий нам всё очень сильно урезали, и лекарства, и мыло тоже, более того, стоит вопрос вообще о закрытии диспансера. Так что мыло приносите из дома, звоните родным, пусть приносят как медикаменты, так и мыло. Понятно?

– Так точно! Абсолютно понятно, – отрапортовал Виктор Иванович.

– Лучше обойтись без излишней иронии, потому что все очень плохо, и впереди отсутствует какой-либо проблеск, какой-либо свет в конце тоннеля, – разъясняла Зоя Степановна строгим голосом, полным пессимизма.

Она нахмурила свои выщипанные брови и продолжила обход. Ночной брюнет с покусанными губами дремал на покрывале в шерстяном зелёном спортивном костюме и в толстых серых вязаных носках.

Заведующая отделением подошла к нему, потрогала за плечо и отметила:

– Рустам спит, зайчик наш, ему все назначено, пусть отдыхает.

– Больной только что вставал, – прояснила ситуацию медсестра.

– Как себя чувствуешь, Рустам? Открой глазки, посмотри на меня, – Зоя Степановна легонько потрясла за плечо ночного льва.

– Ломает, – с великим трудом выдавил Рустам, глядя прищуренными глазами-щёлками из-под обширных бровей, мохнатых и сдвинутых к переносице. – Очень сильно крутит руки, ноги, позвоночник и особенно суставы, колени, локти.

– Терпи, Рустамчик, спать надо ночью, посиди, пройдись по коридору. Назначения сделаны по полной программе, и количество лекарств теперь начинаем постепенно снижать.

Останавливаясь у койки Владимира, заведующая произнесла:

– Это ваш больной, Татьяна Павловна, с особым случаем. – И, обращаясь к Владимиру, спросила: – Каково сегодняшнее ваше состояние?

Владимир успел автоматически ответить:

– Нормально.

Татьяна Павловна стала скороговоркой докладывать:

– Он ещё будет осмотрен сегодня, мне вот сейчас только что передали его медицинскую карту, поэтому сегодня сделаю ему все назначения.

Зоя Степановна уже стремительно вышла из палаты, когда лечащий врач сказала Владимиру:

– Сразу после обхода зайдёте ко мне.

Доктор засеменила догонять заведующую. Обход продолжался.

Вместе с другими жителями палаты Владимир отправился на перекур. Вдоволь накурившись, он пошёл к лечащему врачу. У дверей её кабинета уже образовалась очередь из трёх человек. Значит, во время обхода она пригласила к себе и других пациентов. Владимир занял очередь на приём к Татьяне Павловне за фронтовиком, встреченным в приёмном покое.

Первой в очереди к врачу стояла полная пожилая женщина в пёстром байковом халате, который делал её похожей на курочку рябку. Лицо её казалось полно горечи, а удручённые заплаканные глаза обречено смотрели из-под припухших век в одну точку, и во всем облике женщины чувствовалась горечь и безысходность.

На скамейке сидел в очереди и студент с модной свежей стрижкой и опущенными тонкими плечами. Указательный палец левой руки украшала серебряная печатка с вензелями. На голове его блестели наушники, соединённые тонкой сиреневой пружинной дугой. Их гибкие черные провода соединялись с плеером, который уместился в нагрудном кармане выпущенной поверх фирменных джинсов толстовки из хлопчатобумажной ткани. Уголки его капризных плотно сомкнутых губ опускались вниз, отчего его ухоженное лицо выражало пренебрежение и презрение.

Минут через десять пришла Татьяна Павловна с пачкой медицинских карт и пригласила женщину. Та провела у врача около пятнадцати минут, а когда вышла, глубоко шумно вздохнула и, постояв полминуты без движений в размышлениях, беззвучно и плавно удалилась по коридору в женскую палату.

Стриженный представитель золотой молодёжи осматривался Татьяной Павловной минут на пять меньше, выйдя из кабинета, спотыкаясь и держась иногда за стенку, он поковылял в свои апартаменты.