Формула порока

– И сейчас вам хочется пива? – улыбнулась в ответ Татьяна Павловна.

– Очень, просто всё внутри чешется, горит, мучает изжога, трубы горят, слюна течёт. А иногда наоборот – рот пересыхает, попытался внутренний пожар залить минеральной водой, так бесполезно.

Владимир опять сглотнул.

– Днём потерпите, а на ночь я вам назначу снотворное и укол для купирования тяги. Ваша мать обещала сегодня принести нужные лекарства по списку, который я ей дала, и тогда вам будет легче.

– Спасибо.

– Бывают ли случаи употребления спиртного подряд два или три дня?

– Даже бывало и по пять дней.

– Утром вы похмеляетесь?

– А как же? Клин вышибают клином.

– Мне более-менее с вами всё ясно.

Татьяна Павловна заканчивала записи своего сбора данных об очередном пациенте.

Она оторвалась от письма и, придав лицу абсолютную серьёзность, на какую была способна, сказала:

– Напоминаю вам, Владимир, об обязательном соблюдении режима нашего лечебного стационара.

– Получается, буду соблюдать.

– Ранним утром перед завтраком вам следует обязательно зайти в процедурный кабинет и сдать анализы.

Медсестры в курсе и всё скажут. Это очень важно, понятно?

– Надо думать, сдам все, что в моих силах.

– Сейчас можете идти в свою палату и, пожалуйста, помните об анализах утром, а пока до свидания.

– До свидания, – попрощался он и притворил потрескавшуюся дверь.

На обеде Владимир пытался поесть горяченького супчика, и противная по вкусу жидкость странного содержания только сильнее раздразнила внутрижелудочный огонь. Аппетит он утолил продуктами из пакета, принесённого матерью, но внутренняя жажда давала о себе знать.

Через час после обеда пришла в бледно-зелёном плаще мать. Она принесла войлочные тапочки на резиновой подошве, сменные носки, двухлитровую бутыль минеральной воды, пару луковиц, пучок зелёных луковичных перьев, чеснок, бульонные кубики, пакетики чая и кофе, сметану, сладкие сырки, таллиннскую колбасу, блок сигарет, две кружки и кипятильник. Она вновь беседовала с Татьяной Павловной и показала ей все принесённые лекарства. Мать сказала Владимиру, что врач сегодня вечером дополнительно назначит витамины и таблетки. Она изо всех сил старалась говорить спокойнее, но утомлённые глаза помимо её воли наполнялись слезинками, выдавая состояние сильного переживания.

– Самое главное, Володя, заклинаю тебя – соблюдай режим, и тогда всё станет в порядке. Делай всегда только то, что скажут медработники, ясно?

– Ма, успокойся.

– Ты ведь пошёл вразнос!

– Ты напрасно волнуешься.

– Знаешь, Володя, я действительно всё это перевариваю с трудом, поэтому, разреши, я завтра останусь дома, а приеду только послезавтра.

– Давай, ма, договоримся иначе: я завтра вечером отсюда позвоню или попрошу кого-нибудь перезвонить тебе. И тогда решим, стоит ли тебе послезавтра приезжать. Кормят здесь великолепно, так что зачем лишние продукты возить? Воды и сигарет мне надолго хватит. Поэтому тебе светиться излишне незачем. Если случится что-то серьёзное или нужда какая-нибудь возникнет вдруг, тогда я обязательно сообщу.

– Хорошо, но послезавтра я всё же, скорее всего, приеду.

– Как там Лиза?

– Она прямо рвалась к тебе приехать из любознательности, и я с превеликим трудом её отговорила.

– Спасибо, ты поступила отлично, классно. Передай ей, пожалуйста, что я лично просил её воздержаться от приезда сюда, потому что так будет лучше и для меня, и для неё.

– Пожалуйста, Володя, держись, сына.

– Будь здорова, ма.

Мать с сыном обнялись, как перед длительным расставанием, мать отвернула к входной двери лицо и смахнула с глаз предательские слёзы. Когда она выходила на лестничную площадку, её плечи и спина приподнимались от частых глубоких вздохов.

Расставшись с матерью, Владимир возвратился в палату, где соседи дремали и даже сладко похрапывали. Он разделся и лёг под одеяло досыпать, предупредив соседей, чтобы его разбудили на ужин.

«Следует его посетить ради соблюдения режима лечебного учреждения», – подумал он, засыпая.

Но его разбудило лёгкое прикосновение и голос процедурной медсестры, которая возвышалась над кроватью и заслоняла половину потолка своей обширной курчавой белокурой причёской.

– Давайте поставим по назначению вашего лечащего врача капельницу с физраствором именно сейчас, до ужина. В процедурной все лежаки заняты, но есть свободный штатив.

Блондинка указала на белую треногу с металлической штангой, которую венчали два кольца. В одном из них кверху дном разместилась полулитровая бутылка с желтовато-коричневой жидкостью. От горлышка бутылки шёл длинный прозрачный пластиковый шланг, у которого имелась пластмассовая задвижка, а свободный конец заканчивался иглой медицинского шприца.

– Чуть приподнимите левую руку, – попросила медсестра и с нажимом протёрла смоченной в спирте ваткой внутреннюю часть локтевого сустава.

Она потихоньку и даже с нежностью профессионально вонзила острие иглы в кожу и мягким высоким доброжелательным голосом произнесла:

– Совсем безболезненно, правда?