Формула смерти

У В. М. Шукшина много точных и ярких слов сказано и о критическом возрасте мужчины, и о его переживаниях. И в романах и кино повестях, и в рассказах. Вот еще один рассказ, очень образно назван: «Билетик на второй сеанс». Герой его, Тимофей Худяков начинает понимать, что жизнь его заканчивается. Шукшин так начинает этот рассказ: «Последнее время что-то совсем неладно было на душе у Тимофея Худякова – опостылело все на свете. Так бы вот встал на четвереньки, и зарычал бы, и залаял, и головой бы замотал. Может, заплакал бы». Тимофей вдруг начал понимать, что жизнь прожита им зря. И впереди – тоже бессмыслица: «Вот – жил, подошел к концу… Этот остаток в десять-двенадцать лет, это уже не жизнь, а так – обглоданный мосол под крыльцом – лежит, а к чему? Да и вся жизнь, как раздумаешься, – тьфу!» А, ведь, прожил жизнь, как все. Семья хорошая, с достатком. Детей вырастил и выучил. А – не доволен! Судьбу ругает. Бога ругает. Только в конце рассказа понимаем, почему в душе у Тимофея «полный разлад». Все дело в том, что он хорошо знает: билетика на второй сеанс (на вторую жизнь, пусть такую же бессмысленную, какой была первая жизнь) ему никто не даст! Умирать, как мы видим, Тимофею страшно.

Растянутость Трагического периода жизни мужчины по сравнению с таковым у женщин, объясняется, скорее всего разностью их биологических ролей. Вот один из наглядных примеров тому (из жизни мужчин и женщин). Мужчина и в 60 лет сплошь и рядом во все времена и у всех народов мог вступить в брак с молодой (даже 18-ти летней) женщиной. И этот брак может принести потомство. Примеров этому предостаточно! Наши современники, кинозвезды (умолчим об именах, они хорошо известны!), заключают такие браки, как сговорившись, перепрыгнув через свой трагический возраст на двадцать лет вперед. Американская кинозвезда, Антони Куин женился на своей секретарше, которая как раз вступила в трагический возраст и занималась переоценкой ценностей. Он дал ей новую жизнь, а она ему – сына. Было в то время Куину 80 лет!

Женщина после климакса (45—50 лет), не только не в состоянии родить, но, даже испытать оргазм. Да, простите меня милые дамы! Конечно, дамы всех возрастов могут завести себе молодых любовников… Как заводят дорогих и бесполезных собачек. Либидо у женщин начинает угасать уже в «бальзаковском возрасте», который, почему-то принимают за 40 лет. Я попытался найти источник этой ошибки, и, кажется, нашел его в дневниках Жорж Санд. Будучи «мужчиной» не только по уму, но и по гормональному профилю, Аврора Дюпен (которая пустила в оборот этот термин), за точку отсчета взяла свои 40 лет, когда в ней, по-мужскому пел козел. Мемуары Жорж Санд «История моей жизни» начала писать в 45 лет и закончила к своему 50-тилетию. Их, как двух великих людей, Бальзака и Аврору Дюпен, естественно влекло друг к другу. Они попытались разобраться в своих чувствах, и отправились в короткое путешествие. Но, после первой совместно и безрезультатно в сексуальном плане, проведенной ночи, они почувствовали друг к другу почти физическое отвращение.

– «В тебе слишком много мужчины, чтобы я мог тобой обладать!» – в раздражении сказал Оноре Авроре.

– «Ты мягок, как женщина, чтобы ты мог мной обладать!» – ответила она ему, с не меньшим раздражением.

Бальзак был искренен и правдив в своих обвинениях. Дюпен лгала, ибо, все ее мужчины были действительно мягки, как женщина! Но, на взаимное уважение этих людей, их неудачные амурные дела ни чуть не повлияли. Бальзак умер, как и полагается умирать великим в трагический период своей жизни, в 51 год. Жорж Санд лучшие свои вещи закончила творить тоже в 50 лет. Дальше она просто жила.

В советский период, где-то в начале восьмидесятых, я прочитал удивительный рассказ «Липовая аллея». К сожалению, я забыл имя автора и название журнала, где этот рассказ был напечатан. В нем, с глубиной, достойной Бальзака, проанализирована психология тридцатилетней женщины и влюбленного в нее юношу. Других каких-либо литературных источников, где была бы изображена достоверно внутренняя трагедия тридцатилетней женщины, я не знаю. «Госпожа Бовари» Гюстава Флобера – надуманный образ. «Госпожа Бовари – это я!». Не без основания повторял Флобер. Кстати, сколько лет Джоконде? Конечно же – тридцать!