Формула смерти

Во время короткого перерыва перед обедом, я зашел в комнату отдыха, где были гимнастические снаряды, чтобы, дежурившие сутками врачи, могли бы поразмяться. Я начал подтягиваться на кольцах. И, чуть было не закричал от сильнейшей боли внизу живота, справа. Перед глазами поплыли розовые круги. Диагноз не вызывал сомнения – острый аппендицит. Тут же вызвали «скорую помощь», чтобы отвести меня в ЦРБ (центральную районную больницу) на операцию. От Клина до Золино – 30 минут, если ехать со скоростью 80—100 км. в час. Другого выхода не было, если только не оперироваться на месте. Такой вариант я тоже прокручивал: инструментария хватило бы, и как-нибудь два психиатра могли бы сделать эту не сложную операцию. Судя по тому, что у меня началась сильная рвота, а температура поднялась до 40 градусов, я понял, что аппендикс мой лопнул и у меня начинается перитонит. Психиатрическая больница находилась в 5 километрах от шоссе. Дорога к ней была лишь покрыта гравием, да толстым слоем глины. В дождливую погоду она представляла собой месиво, по которому не могли проехать ни «скорая помощь», ни милицейский «газик»! Аппендицит со мной приключился именно на третьи сутки проливного дождя. Меня погрузили на телегу, запряженную старой кобылой, и повезли к шоссе, где нас ждала «СП». Не успели мы проехать и ста метров, погружаясь в жидкую глину по дно телеги. Кобыла еле двигала ногами. Боль была уже такая сильная, что о последствиях просто не думалось. И тогда я увидел… Никиту! Сначала мелькнула мысль, что, вот, начал бредить! Он иногда, правда, приезжал ко мне в Золино (так называлась деревня, где в старом графском имении расположилась психиатрическая больница), но всегда предупреждал о приезде телефонным звонком. (Иногда – телеграммами, типа: «Вашингтон – Золино. Проездом. Буду. Жди. 007).

Никита шел быстрым шагом, по пояс в глине. Сразу направился к телеге. Первое, что он сказал: «Я знал, что тебе очень плохо!» Тут поверишь, что Никита не обманывал, когда говорил, что у него периодически бывают экстрасенсорные видения (как и у Веры Дмитриевны). Вот он и увидел меня умирающим, и поспешил из Москвы в Золино на своих «Жигулях». Он с легкостью выдернул меня из телеги, взял на руки и, честное слово! – побежал по глиняному месиву, лихо, выдергивая ноги и, стараясь меня не трясти (он нес меня почти на вытянутых руках!) Всего за полчаса добежал до шоссе, аккуратно положил меня на носилки «СП», и со словами, обращенными к шоферу «СП»: «Follow me!» (следуй за мной!), выбросив милицейскую мигалку на крышу своей машины и, включив сирену, рванул со скоростю свыше 100 км. в Клин. Мы последовали за ним, как при погоне, не отставая. Таким образом, Никита, фактически спас мне жизнь!

Я ничего для Никиты не сделал. Он ни в чем не нуждался. Правда, я познакомил его с Анатолием Алексеевичем Зворыкиным, когда разрабатывал с профессором отечественный аналог методики тестирования личности MMPI. Зворыкин Никите, почему-то был интересен. Они друг другу понравились, и Никита принял участие в переводе и конспектировании зарубежных научных работ. Он мог свободно читать на любом европейском языке.

У Никиты была слабость. Ворваться ночью без предупреждения к кому-нибудь из друзей, схватить их, и повезти к другим друзьям. Вскоре, таким образом, изрядная компания оседала у кого-нибудь на кухне, и начинались «сидения». Иногда на 2-ое, 3-ое суток. Так, однажды, Никита увез меня ночью к жене покойного советского ученого-палеонтолога и знаменитого писателя Ивана Антоновича Ефремова, которого я боготворил, после прочтения «Лезвие бритвы» и «Таис Афинская» (так я узнал, что Таис это от Таисия, имени жены писателя). Хорошо, что у хозяйки квартиры в это время гостили две молодых женщины, наши ровесницы, на попечение которых Таисия (отчества, извините, я уже забыл). В один из таких «наездов» Никита привез меня в гости к Андрею Тарковскому. Тарковского обо мне он проинформировал, и Андрей нас ждал. Мы с Андреем ушли в одну маленькую комнату в многокомнатной квартире зеленого дома на сваях, похожего на дома медицинской элиты Москвы – кооператива «Лебедь». С Тарковским мы провели почти десять (!) часов за беседой, никто нам не мешал!

Уже через час нашего разговора, Андрей сказал: «Жаль, что я познакомился с тобой так поздно. В „Зеркале“ врачом-гипнотизером, который лечит от заикания моего сына, был бы ты»

Основная тема нашего разговора была смерть.