Формула смерти

Когда советские танки стреляли по Белому Дому в Москве и гибли люди от шальных пуль на Красной Пресне и на центральных московских улицах, мы с Мариной были в Париже. Нас опекали первый секретарь нашего посольства во Франции Игорь Шпинов и парижанка, дочь русского эмигранта первой волны, известного художника в Европе графа Леонида Романовича Сологуб графиня Ирина Леонидовна Сологуб. Поэтому предложений заманчивых у нас было много. Но мы, традиционно, сами строили свою парижскую программу. В первый день мы должны побывать на могиле Бальзака и разыскать захоронение Айседоры Дункан. (Тогда я вплотную занимался «делом» Есенина и Дункан; после Парижа мы должны были прибыть в Ниццу, где нас уже ждала местная полиция для проведения следственного эксперимента по обстоятельствам «случайной» гибели Айседоры: все атрибуты эксперимента были найдены – и китайский шелковый шарф 30-х годов, который, якобы запутавшись в колесе легковой машины «Бугатти», задушил Дункан, и сама машина того самого времени, и того образца, и той самой фирмы «Бугатти», и даже погода стояла, как тогда, чрезвычайно ветреная; роль Айседоры должна была играть Марина, моя жена). В Сент-Женевьев де Буа в этот раз мы собирались перед отъездом в Ниццу. Мы посещаем русское кладбище всегда, когда бываем в Париже, ибо там похоронен мой дядя Борис Львович Черносвитов. В одной могиле вместе с легендарной леди Детердинг. Но утром нам позвонил Игорь и сказал, что он нашел нам экскурсовода и дает машину, которая отвезет нас в Сент-Женевьев де Буа. «Экскурсовод – уникальный! Дочь деникинского есаула и парижанки! Преподаватель русского языка, литературы и истории в Сорбонне. Ее часами можно слушать, бродя среди русских могил. Узнав о Вас, она сама предложила эту экскурсию. Кроме того, мне бы хотелось, чтобы Вы сфотографировали могилу Андрея Арсеньевича Тарковского. Она в ужасном состоянии! Фотографию показали бы в Москве! Фамилия экскурсовода Флорова. Зовут Татьяна Павловна. Таким образом, планы наши были несколько изменены и мы поехали сначала на русское кладбище, что под Парижем.

Экскурсия началась конечно, с могилы Флоровых. Где, по наказанию бравого есаула, были высечены и покрыты золотом слова: «В Россию — ни живым, ни мертвым!»

На кладбище мы действительно были до темноты. Когда шли к могиле Тарковского, Татьяна Павловна сетовала, что «крест почти сгнил у основания и того и гляди, что рухнет!» Подходим к могиле, я готовлю фотоаппарат, и вижу, как крест начинает медленно падать на меня! Я успеваю это сфотографировать, а Марина и Татьяна Павловна в это время бегут к могиле, чтобы подхватить крест. Но я их опережаю, и крест медленно ложится мне на грудь. Мы замираем. Немая сцена длится, наверное, минут десять, если не больше. Потом я поднимаю крест и со всей силы втыкаю его в могилу, рядом с прогнившим основанием. Женщины начинают укреплять крест камнями. Это – моя вторая встреча с Андреем Тарковским. Опять у него!

Сейчас на могиле Андрея Арсеньевича Тарковского, как мне сказали наши друзья, стоит солидный памятник из камня.

В языке, которым говорил Святослав Хоробрый, не было слова смерть. Говорили — скончался. Древние славяне и варяги не хоронили своих родных. Они их сжигали, а пепел развевали на ветру. Захоронение пришло в Европу от древних египтян. Само слово «хоронить» – имеет смысл сохранить (а, также, спрятать). Древние египтяне, так искусно мумифицировали трупы, чтобы сохранить их от разложения. Оживление трупов – миф, присущий самым отдаленным друг от друга временем и пространством народам. У нартов, древних жителей Северного Кавказа, трупы, даже разрубленные на части или полусгнившие, обладали способностью преобразоваться вновь в целого и невредимого человека (См. Ж. Дюмезиль. «Скифы и нарты». М., «Наука». 1990).