Формула Вечности

Туманов чуть ослабил нажим, но чудовище не воспользовалось подвижкой противника. Более того, оно ухватилось свободной ручищей за другой край ворот, в тщетной попытке удержаться на пороге. Тот, кто пришел на помощь Виктору, не только держал, но еще и тянул монстра в глубь перехода. Туманов шагнул назад, присел и пошарил в поисках подходящего камня. Два удара по лапам монстра, и вопрос будет закрыт, Виктор был в этом уверен, но новая реплика из глубины перехода заставила сыщика изменить планы.

– Не подходи к воротам! Они почти закрылись!

Теперь голос нежданного помощника звучал тверже, и Виктор его узнал. Это был голос Хамелеона.

– Дай руку! – крикнул Туманов.

– Уходи!

Не слушая доброго совета, Виктор подошел вплотную к воротам и попытался сунуть руку в просвет, который остался между телом монстра и краем черного провала.

– Руку!

– Я не могу его отпустить! Уходи!

– Володя, не дури, хватайся! – крикнул Туманов, пытаясь запустить руку в ворота.

В эту секунду монстр вновь оглушительно завыл и дернулся в последней отчаянной попытке вырваться из ворот, но удерживавший его со стороны Вечности Хамелеон вцепился намертво, и потому все, что удалось чудовищу, это вновь оттолкнуть Туманова от ворот. Виктор быстро поднялся с пятой точки, на четвереньках подполз к Черной скале, но опоздал ровно на секунду.

На месте провала опять возникла идеально гладкая каменная поверхность. Почти такая же, какой она была до открытия ворот. Туманов поднял взгляд выше и понял, почему в сознании мелькнула оговорка «почти». Нижняя часть ворот действительно вернулась к первоначальному состоянию. Черный мрамор, гладкий и холодный, все честь по чести. Зато выше метра от земли ворота теперь выглядели совершенно иначе, чем прежде.

Виктор тяжело поднялся на ноги и, пятясь, отошел от скалы на десяток шагов. С такого расстояния грандиозная, пугающая картина была видна в полном объеме. Именно в объеме. Над поверхностью скалы выступал самый настоящий барельеф. Грудь, раскинутые руки и перекошенное злобой лицо навечно застрявшего в воротах человека были словно высечены из черного мрамора. Причем барельеф изображал именно человека, а не монстра, которым Враг выглядел за миг до закрытия ворот. У каменных глаз Врага не было зрачков, но ощущение, что превратившийся в барельеф метис смотрит точно на тебя, не проходило, с какого ракурса ни смотри. Туманов проковылял обратно, поднес руку к барельефу, но передумал и не стал касаться скалы.

– Другое дело, – рядом встал Эфиоп. – Теперь он похож на себя. А то замаскировался, родная мама не узнает. Не человек, а пещерный медведь. Да еще глаза эти красные. Просто страшный ужас.

– Что? – Туманов вышел из состояния глубокой задумчивости и взглянул на Эфиопа.

– Гипнотизер, говорю, на скульптуре этой стал походить на себя.

– Гипнотизер? А-а, ну да, метис… – Туманов пристально всмотрелся в барельеф. – Похож. И на Храмовникова тоже.

– Ни капельки, – к мужчинам подошла Женя. – Витя, а ты с кем разговаривал, когда ворота закрывались?

– Ни с кем, – Туманов отвел взгляд. – Мне показалось… Сам с собой… Метис… наверное… пытался мозги мне запудрить.

– Скорее вышибить, – с усмешкой заметил Эфиоп.

– Каждому очко по системе «гол плюс пас», – вдруг достаточно бодро произнес Джонатан, поднимаясь с валуна и отряхивая куртку. – Лихо вы его упаковали. Смотрите, и вся черная пыль куда-то делась. Ни в воздухе нет, ни на земле.

Троица удивленно оглянулась, а затем, не сговариваясь, подошла к Джонатану. Выглядел он гораздо лучше, чем несколько минут назад. На лице почти не осталось морщин и старческих пятен, а фигуре вернулась былая стать и осанка.

– Опять просто огурчик, – Эфиоп улыбнулся и протянул Джонатану руку.

– Спасибо, Вахоб, – Вечный ответил на рукопожатие. – Не забуду. Мы все не забудем. Никогда.

– Никогда – это долго, – Эфиоп вновь усмехнулся. – Лет сорок будет в самый раз.

– Пойдемте отсюда, а? – Женя обняла себя за плечи и поежилась. – Меня трясет от всей этой жути.

– Погоди, – сказал Туманов, присаживаясь на корточки. – Надо выяснить, куда делась вся черная пыль.

– Да пошел ты со своими исследованиями! – сорвалась Женя. – Сколько можно?! Я ухожу!

– Идем-идем, – сказал Джонатан. – Витя, действительно остынь уже. Вечность с ней, с этой пылью.

– Вот именно, – задумчиво взглянув на бессмертного, сказал Туманов. – Вечность. Если это были ее частицы, и они растворились в нашем мире… нам это еще выйдет боком. Точно выйдет.

– Ну и пусть, – спокойно произнес Джонатан. – Как-нибудь справимся. А пока не вышло, идем куда подальше из этого ущелья. Здесь нам делать больше нечего. Факт.

* * *