Формула власти. Первое условие

— Я думаю, что… — начала было Даша, но ее слова прервал чудовищный лязг и грохот. Создавалось ощущение, что в подвале крокозябры мечут чугунную икру.

Климэн вскинулась, что-то быстро просчитывая и соображая, а потом подхватилась, ногой загасила огарок, схватила сокамерницу за шиворот и оттащила к дальней стене, заставляя вжаться в холодные заплесневелые камни.

— Что происходит, что вы себе позволя…

— Тихо. Думается, это за мной. И дверь сейчас будут ломать.

Предчувствия обду не обманули. Что-то загудело, дверь с той стороны ярко осветилась желто-красным, а затем ее буквально смело и расплющило бронированным передом тяжеловика. Даша взвизгнула, настолько страшно и нелепо все это выглядело: подземелье, темень, скелет у стенки и здоровенный тяжеловик, извергающий пламя. Очевидно, визг пришелся точно обде в ухо, потому что она отпихнула сильфиду подальше, с раздражением бросив несколько незнакомых и явно непереводимых словечек по-принамкски.

Тем временем в недрах порыкивающего тяжеловика началось активное движение. Крышка бокового люка чуть приоткрылась, создавая крохотную щелочку, в которую смог бы пролезть в лучшем случае комар, и то без крыльев. Больше открыть не получалось: мешала недоломанная стенка. Зато звук через щелочку проходил прекрасно, поэтому до узниц донеслась забористая Тенькина брань, а вслед ей — возмущенный Герин баритон:

— Следи за языком, тут вообще-то благородная госпожа сверху! Ристя, куда ты нас завела, духов лесных тебе в… гм…

— Эта госпожа, которая сверху, отдавила мне каблуками правый глаз! Я ее благодарить, по-твоему, должен?! — у колдуна голос был более высоким, тихим, вдобавок Тенька имел привычку говорить немного в нос.

— Я не нарочно! И не вижу ничего, темно! Тенька, дай еще огня!

— У тебя в голове ушная сера вместо мозгов? Если мы по интересненькой случайности заехали, куда надо, я же вашу обду к ядреным крокозябрам спалю!

— А чего тогда Гера спрашивает?

— Спрашиваю, потому что ничего не вижу, кроме твоей… гм… Ты же смотрящий, должна ориентироваться!

— Да как здесь вообще можно ориентироваться? И не смей там пялиться на меня!

— Ристь, да тут больше не на что… Ты своим задом весь обзор загородила.

— Тенька! Я же велел тебе быть повежливей!

— А не пошел бы ты со своей вежливостью…

— Куда? — угрожающе.

— Туда! Я из-за твоей драгоценной Ристи без глаза остался… Уй! И без носа. Эй, благородная госпожа, попридержи свои каблуки!

— А ты люк откроешь, наконец?!

— Я пытаюсь! Тут так интересненько получилось… Его заклинило. Может, верхний попробовать?

— Сами пробуйте, я понятия не имею, как его открывать!

— Там слева есть такая лямочка. Потяни ее на себя, а потом…

В тяжеловике что-то обрушилось. Последовала очередная порция брани.

— Тенька, заткнись! Ристя, лямочка СЛЕВА!

— Тут их вообще три…

— Посмотрел бы я, как ты реагируешь, если на тебя в темноте неожиданно падает горелый пыльный мешок и бьет пряжкой по больному глазу!

— Не пряжкой, а "змейкой", и не мешок, а Курькина запасная форма… Ристя, самую-самую левую! И откуда там три?

— Да не три, их вообще уже пять… Ой, шестую нащупала…

— Высшие силы, откуда столько?! По плану вообще всегда одна была! Тенька, залезь посмотри, я сейчас подвинусь…

— Я-то залезу, но пусть эта благородная госпожа для начала куда-нибудь денет ее треклятые каблуки! Я уже чувствую, как они мне в челюсть нацелились.

— Куда я их дену, тут тесно, как в могиле!

— Какое точное, интересненькое и, главное, оптимистичное определение…

— Тенька, не паясничай, не смешно!

— Отодвигаю…

— Ай! Куда двигаешь, курица?!

— А кто-то мне говорил, что при благородной госпоже нельзя выражаться…

— Я не выражаюсь! Кем надо быть, чтобы двинуть каблуком в… гм… Тенька, лезешь?

— Уже наверху! Ух, как интересненько тут все устроено…

— ТЕНЬКА! Лямочку нашел?

— Ага! Ага-а… Гера, не хочу тебя расстраивать, но…

— Что еще?

— Тут их двенадцать… И все по левому боку.

— Вы там свихнулись оба? До одного считать разучились? В могилу меня сведете, притом в настоящую! Ристя, лезь на место Теньки, сейчас я сам наверх поднимусь.

— А почему я?

— Потому что если на место вернется колдун, мы наверху с твоей… гм… не разминемся.

Снова загремело, зашуршало и заругалось — происходила очередная рокировка.

— Где там ваша дюжина лямочек?

— Да вот, чувствуешь?

— Идиоты! Об тучу стукнутые! Это не лямочки! Это шнуры зажигания, и их не двенадцать, а тридцать девять!

— А где тогда остальные двадцать семь?

— Вот и разыскивай, пока я буду люк открывать!

— Интересненько это все же сильфы придумали…

Наконец крышка верхнего люка открылась. Видимо, Гера вылез в полный рост и излишне поспешно, потому что послышался глухой удар светлой благородной головы о темный заплесневелый потолок, а затем — сдавленное восклицание в лучших Тенькиных традициях.

— Клима, ты здесь? — это было сказано с надеждой, вполголоса.

— Здесь, здесь, — почти насмешливо сообщила обда. — Вы ничего умнее придумать не могли?

— Мы пытались! — жизнерадостно отозвался Тенька. — Но никто не хотел возиться с трупом.

— Вы еще и убили кого-то? — это прозвучало скорее удивленно, чем возмущенно.