Формула власти. Первое условие

— Семьдесят — не пожилой, а зрелый.

— Гы! Перезрелый! Но ты не обольщайся, может, она в маму пошла.

— А…

— А мама к нам не приходила! Ой, Юрка, что у тебя с лицом?

— Не хочу жениться, — еле слышно произнес брат. И похоронным голосом продолжил: — Конец свободе, конец балам в резиденции верховного! Придется считаться с общественным мнением. Все жалование будет уходить на дурные прихоти незнакомой сильфиды, страшной как…

— Крокозябра, — тут же подсказала сочувствующая сестричка.

Сильф глухо застонал. Ему хотелось проснуться.

— Юрка, Юрка, — спохватилась Рафуша. — Помнишь, ты мне рассказывал, как вы банду разбойников по всем лесам гоняли, а потом они тебя сцапали и чуть не… короче, неужели сейчас тебе хуже?

Юрген честно вспомнил и сравнил, после чего пришел к выводу, что сейчас безнадежнее.

— Не хочу жениться, — повторил он.

— А кто тебя спра… М-да. Не кисни, может, твоя невеста еще до свадьбы скоропостижно развеется и улетит в Небеса.

— От чего? — уныло спросил Юра.

— Ну-у, скажем, от лихорадки. Или бешенства.

— Скорее, ты от бешенства развеешься.

— Или ей в лесу чугунная шишка на голову упадет, — продолжала фантазировать Раферия. — Ладно, это маловероятно.

Юрген уткнулся носом в подушку и затих.

* * *

— Нет! — взвизгнула Дарьянэ и воздушным воплощением своего гнева расколотила вдребезги целую вереницу дорогих фужеров.

— А я сказал, да, строптивая девчонка! — не менее энергично взревел отец, тоже прекрасно умеющий говорить с ветрами, и неосторожно махнул рукой. Многоуровневая ракушечная люстра задрожала, раскачалась и с жалобным звяканьем обрушилась вниз. К счастью, на мягкий диван.

— Ты не посмеешь со мной так поступить! Я почти канцеляр агентской тайны!.. Тьфу, агент тайной канцелярии!

— Здесь и сейчас ты — моя дочь! И я имею полное право поступать с тобой так, как считаю нужным!

— Ни за что! — крикнула Дарьянэ, размазывая по лицу слезы и взметнувшуюся от воздушной магии пыль. Большое окно в деревянной раме опасно задребезжало.

— Дрянь неблагодарная! Так ты платишь мне за заботу?!

— Подавись ею!

— Восемнадцать лет ращу тебя в одиночку, сопли вытираю! А сейчас ты мне сквозняки устраиваешь?! Тридцать четыре смерча на твою голову и ураган под зад!

— Ненавижу-у-у!

Окно все-таки вылетело. Вместе с рамой и частью подоконника.

— Хамка! — прошипел доведенный до бешенства отец, и по дому разгулялся самый настоящий вихрь. Порывы ветра больно хлестали непутевую дочку по щекам.

— А-а-а! Не смей! — Дарьянэ топала ногами, но ничего поделать не могла — отец если не сильней, то намного опытней.

— Это ты не смей со мной скандалить! И перечить не смей!

— А нечего меня замуж вышвыривать, словно я старая дева какая-то!

Семидесятилетний сильф громко хлопнул в ладоши. Остатки люстры смело с дивана, подоконник вынесло окончательно, а непокорная дочь приподнялась над полом, отчаянно вереща и дрыгая конечностями.

Откровенно говоря, Дарьянэ имела полное право чувствовать себя униженной и оскорбленной. В Сильфийских Холмах знакомство молодых уже на свадьбе не было чем-то из ряда вон выходящим. Но так обычно поступали с не очень-то привлекательными сильфидами, которым иначе жениха не раздобудешь. К восемнадцатилетней Даше это никоим образом не относилось. Конечно, не первая красавица, но и не крокозябра (не к ночи будь помянута). Симпатичное остроносое личико, чистые и ясные зеленые глаза, крупные пепельные кудряшки волос.

Красивых и молодых юношей родители тоже не женили, поэтому Дарьянэ закономерно возмущалась:

— Ты меня, небось, за старика выдал! Ненавижу!

— Не твоего ума дело!

— Моего-моего! — Даша закрутилась в воздушных силках веретеном. — Мне с ним жить, пока не убегу!

— Я тебе «убегу»! Только попробуй!

— Ну и что ты мне сделаешь?! Все равно женой сморчка не стану!

— Он не дряхлый!

— Но ведь старше меня?

— Да! Он достойный благовоспитанный сильф…

— У-у-у! У тебя «достойные» только после пятидесяти! Дряхлец!

— Значит, по твоему, я тоже дряхлый?!

— Я бы за тебя ни за что не вышла! — проорала любимая доченька.

— Дура! Об тучу стукнутая! Благодарить потом будешь!

— Не дождешься!

Сильф взмахнул рукой, и визжащее дитя улетело вверх по лестнице в свою комнату. Один порыв ветра швырнул Дашу на кровать в подушки, а другой громогласно захлопнул дверь.

— Все равно убегу!

— Не посмеешь! — донеслось снизу.

— Ха-ха, — на пару тонов тише проговорила Дарьянэ. Есть такие вещи, в которых лучше не разубеждать, чтобы не сделать хуже себе. Она убежит, непременно убежит! Ни за что на свете не выйдет за старика!

Непонятно только, почему отец вдруг так скоропалительно решил от нее избавиться? И получше расспросить сгоряча не догадалась…