Формула власти. Первое условие

Подъем задержали на целых два часа, что породило новую волну домыслов, каждый невероятнее предыдущего. Единственный вед постепенно вырос до целого отряда диверсантов, которым повелели захватить Институт и устроить в нем сначала засаду для наиблагороднейшего, а потом личный дворец Эдамора Карея, чтобы ему было где вдоволь в носу ковыряться. А то, говорят, он вознесся в Фирондо до небывалых высот, на людях уже неприлично.

— Хорошо, что Тенька не слышит, — шепнула Выля Климе.

— Ты ему расскажи.

— Вот еще! Обидится. Я дружить с ним хочу, а не дразниться.

— Только дружить? — проницательно уточнила Клима.

Выля густо покраснела и замяла разговор.

Еще никогда в истории Института колокол подъема не встречали с таким воодушевлением. Гулька вскочила первой, подушка полетела на пол. Выля встрепенулась, Арулечка с невиданной скоростью заплетала косы. Девочки возбужденно галдели, одеваясь; кругом царила предвкушающая суета.

Клима с трудом заставила себя выпрямиться, спустить ноги с кровати и раз-другой провести расческой по волосам. Хорошо, что они никогда не вырастали ниже лопаток — плетение косы, даже самой простой, девушка бы не осилила. Ее глаза закрывались, а голова все норовила склониться на грудь.

— Ты чего? — спросила Выля, заметив неладное.

Обда молча передернула плечами и попыталась надеть вместо куртки штаны. Потом последним усилием воли взяла себя в руки, облачилась в форму и направилась к выходу из спальни. Климу неприятно знобило.

По пути на поле воспитанниц нашла наставница полетов и сказала, что занятий на досках сегодня не будет, дел невпроворот. Поэтому пусть возвращаются в спальню или в зал досуга и ждут там следующего урока. К известию отнеслись положительно, а утро из тревожно-загадочного превратилось в радостное.

Выля обратила внимание, что Клима держится за стену, стараясь казаться незаметной, спрятать слабость от окружающих. Когда ласточки и, в особенности, неугомонная Гулька скрылись за поворотом коридора, Выля потормошила обду.

— Я хочу спать, — хрипло сказала Клима, не поднимая головы. — Не знаю, что со мной, словно заболела.

— Пойдем, я отведу тебя на чердак. Уверена, Тенька что-нибудь придумает.

— Тенька сейчас где-то в Институте, а не на чердаке.

— Я помогу тебе дойти, а потом найду его. Давай, держись за меня, вся шатаешься.

Путь до чердака показался Климе бесконечным мутным сном, полным лестниц и каменных стен. Иногда она засыпала, обвисая на Вылином плече, иногда пыталась бежать, надеясь, что так выйдет быстрее. Выля обращалась с ней, как с раненой, четко по пройденной недавно инструкции. Обда плохо запомнила момент, когда "левая рука" отворила укромную дверь, и путь по узенькой винтовой лестнице, и удивленные глаза Ристинки, желтые, как листья осенью…

— Что с ней?

— Не знаю, — Выля осторожно уложила спящую Климу на мешки. — Тенька давно ушел?

— Пару часов назад.

— Куда, не говорил?

— Представь себе, — бывшая благородная госпожа произнесла это таким тоном, словно делала собеседнице огромное одолжение. — Сказал, первую половину дня у актового зала будет крутиться, потом в столовую перекусить пойдет, а затем по коридорам поблуждает. Больно, говорит, отделка у нас в Институте красивая.

Выля оглянулась и, сжав губы, посмотрела на свою обду. Ту, которой присягала, которой все они этой ночью доверили будущее Принамкского края. В лице ни кровинки, под глазами темные круги, губы побелели. Но дышала Клима ровно, не металась, как в лихорадке и, если бы не замученный вид, сошла за простую спящую.

— Я пойду его искать, — медленно проговорила Выля. — А ты присмотри за ней. Ты же врач, можешь помочь, если что…

— Мы заморочки обд не проходили, — резко сказала Ристинка. — Может, у нее вообще что-нибудь заразное. Надо было в лазарет нести, а ты сюда притащила.

— Об тучу стукнулась?! А если такое только у обд бывает, и они обо всем догадаются?

— Сейчас твоя обда выглядит так, словно много дней не спала, не ела и перетаскивала тяжести. Ну, или начальная стадия бесцветки.

— Чур тебя и твой глупый язык! — плюнула Выля и выбежала с чердака, хлопнув дверью.