Формула власти. Расколотый мир (СИ)

- А что потом? – вдруг тихо спросил Зарин. – Если у нас все получится, Орден понесет потери, и станет ясно, что ты дала сильфам ложные сведения. А принес их Юрген. Я не хочу обидеть тебя, Клима, но иначе не скажешь: сегодня Юрген был слаб, и ты воспользовалась этим. Не запихнула ли ты его в петлю «завтра» надежнее, чем сегодня?

Клима посмотрела на него своими черными бездонными глазами, и этот взгляд в который раз пронизывал насквозь. Но обда не злилась. Она словно впервые за долгое время по-настоящему заметила Зарина.

- Я предусмотрела это, – она отвечала только ему. – Юра когда-то спас мне жизнь и, несмотря на то, что я вернула долг, убивать его моими же руками неправильно. Холмам не будет убытка от поражения Ордена, а легкую взбучку от начальства Юра переживет.

- Почему ты считаешь, что легкую? – буркнул Гера.

- Потому что я так решила, – отрезала Клима. – Довольно разговоров. Собирай штаб до срока, нам многое надо обсудить. Завтра, пятого марта, выступаем на Фирондо.

Юра себя переоценил. К полудню он почувствовал, что засыпает прямо на доске. Все-таки надо было не маяться дурью с крюками и петлями, а отдохнуть хотя бы до вечера. Умирать не то чтобы уже не тянуло, просто стало ясно, почему сейчас нельзя. И в ближайшие лет двадцать тоже. Умеет же Клима парой слов привести в чувство!

Юноша приземлился в середину чащи, у звонкого родничка. Здесь было тихо, нет тропок, люди не захаживали. А дикие звери сильфов не трогают. Наверное, чуют, что мяса с такой добычи не будет.

Можно завернуться в одеяло (хорошо, вещи захватить додумался, а не улетел, в чем был!) и лечь прямо на доску – она широкая, еще теплая от полета.

Над головой смыкались деревья. Птицы перелетали с ветки на ветку. По стволу поползла юркая белочка, и солнце вызолотило ее рыжую шерсть. Здесь, в чащобе, еще кое-где лежал снег, но и он таял, а сквозь бурую подстилку уже прорастали нежные белые цветы.

«Весна. Такой воздушный день. А она развеялась».

- Да-а-аша!!!

Эхо крика заплутало между замшелыми стволами.

Лучи в глазах дробились на радугу. Ветер шевелил молодые веточки деревьев.

«Ветер. А не она ли сейчас – ветер?»

Глаза резануло так, словно в них воткнули раскаленные иглы.

«Как нелепо. Наивысшие Небеса, как же нелепо все происходит! Зачем она улетела, она так хотела жить! Любила меня… и яичницу готовила…»

Зеленоватая радужка неба, пепельные кудряшки облаков.

«Прости, прощай».

А слезы все текли и текли, растворяя в соленой лужице горя те, похожие на Рафушины, зеленые глаза с длинными ресницами, улыбку, голос, яичницу, а с ними заодно – весь белый свет…

====== Глава 15. Гроза на земле ======

Нам мнится: мир осиротелый

Неотразимый Рок настиг –

И мы, в борьбе, природой целой

Покинуты на нас самих.

Ф. Тютчев

У окна сидел усталый человек. Длинные рукава темно-зеленого сюртука были измяты, светлые волосы падали на лоб и скрывали морщинку между бровей.

В полутемном кабинете царила душная, гнетущая тишина. Лишь отсчитывали время громкие механические часы – одни из лучших в Принамкском крае, почти не врут. Но сейчас они только раздражали, напоминая, что скоро рассветет, позади очередная бессонная ночь, а впереди беспокойный день, полный забот и потрясений, каких не бывало за все годы привычной нынешним поколениям войны.

Дверь отворилась без стука. Вошел Эдамор Карей. Все такой же загорелый и подтянутый, стойко сносящий все удары судьбы. Лишь на левом глазу – глухая черная повязка. В руках у колдуна была средних размеров клетка, на три четверти прикрытая черной материей.

Эдамор Карей приблизился к окну и молча посмотрел на улицу.

Столица медленно просыпалась. Каменные мостовые, мокрые после дождя, отражали синеву неба. На флюгерах сидели ласточки – они всегда прилетали в Фирондо, как только сходил снег. Кое-где уже можно было заметить людей с телегами или просто с тачками, идущих к окраине города. Там второй день велись работы по укреплению стен.

- Что она творит? – тихо поинтересовался Артасий Сефинтопала куда-то вдаль. – Она называет себя обдой, но до основания рушит принамкское государство.

- Девчонка хочет власти, – Эдамор Карей говорил жестко и скрипуче. – По мне, она выбрала слишком изощренный способ самоубийства.

- Пока что ей удается выживать, – заметил Артасий. – Даже от тебя сумела вырваться.

Эдамор Карей скривил губы.

- У нее хорошее чутье на таланты. Не знаю, где она нашла того мальчишку, колдующего не по правилам, но второй раз у них ничего не выйдет.

- Если бы я мог, то послал бы к ней убийц. Но горцы ясно дали понять, что не потерпят этого. И как эта самозванка сумела задурить головы самым ревностным хранителям памяти обд?

- Наверное, им опостылело столетиями верить в невозможное, но принять, как мы, что обда никогда не вернется, они не смогли. Вот и сочинили себе красивую сказку с первой попавшейся авантюристкой, – колдун невесело усмехнулся.