Формула власти. Расколотый мир (СИ)

Кто-то из локитских колдунов вполголоса пожалел упомянутые горы. После победы над Эдамором Кареем Теньку стали воспринимать всерьез, а его нетривиальных методов – слегка опасаться. Коллеги, в отличие от обычно окружавших Теньку «неучей», прекрасно знали возможности современной колдовской науки, и никак не могли привыкнуть, что даровитый самоучка их постоянно расширяет, притом в совершенно непредсказуемых направлениях.

- А кто будет вести переговоры? – спросил ответственный за разведку. – Мы не можем отправить кого попало, но и сама сударыня обда исключается.

- Я могу пойти, – беззаботно предложил Тенька.

- Ты – наша главная боевая единица! – напомнил Гера. – А если учесть потерю стрел – единственная. К тому же, в Фирондо засел Эдамор Карей, которого ты оставил без глаза.

- Вот и замечательно, как раз верну ему…

- Нет! – отрезал «правая рука» и подытожил: – Пойду я.

- С какой это радости? – возмутился Тенька. – Ты вообще-то здесь полководец!

- Вот и хорошо, значит, я достаточно весомая фигура для переговоров. Остальных Сефинтопала слушать не станет, они для него предатели. А я был с обдой всегда и многое могу о ней сказать.

- Главное, не ляпнуть, что она сошла с ума, как это ты обычно говоришь, – хохотнул Тенька. – Они же не знают, что ты любя.

- У меня высший балл по риторике, – напомнил Гера. – Я прекрасно понимаю, что можно говорить, когда и где.

- Но ведь вызвался ты не поэтому, – Тенька смотрел ему в глаза.

- А почему? – тут же спросил заместитель полководца.

- Я мысли не читаю. Пусть Гера сам скажет.

- Хорошо! – Гера поднялся на ноги, словно уже был оратором у трибуны. – Это я виноват, что мы остались без поддержки горцев. Я поступил по совести и не жалею, но это не снимает с меня вины, в том числе – за сегодняшнее побоище. Если бы нас поддерживали горцы, никаких переговоров не потребовалось бы. И если к Сефинтопале пойдет кто-то другой и сгинет, его смерть тоже будет на моей совести, чего я допустить не могу.

- А чтобы Лерка плакала, ты можешь допустить?

- Тенька, не надо запрещенных приемов! Лернэ знала, куда меня провожает. Это война, и на войне я в ответе не только за ее слезы, но и за каждого из моих солдат и членов моего штаба.

- Значит, решено, – сказала Клима, мигом пресекая споры.

Стены Фирондо были высоки и безмолвны, а маленькие аккуратные домики с внешней стороны – пусты. Люди, напуганные грядущей осадой, поспешили оставить жилища и разъехаться кто куда. Некоторые укрылись в городе, пополнив собой ополчение.

Фирондо стоял на равнине, а горизонт с запада скрывали туманные пики далеких отсюда гор. Кругом стелились обширные поля, уже распаханные к посевной или зеленеющие озимыми. Между полей лежали широкие дороги, мощенные плавленым камнем (полезное преимущество колдовства, в Ордене булыжник дробили вручную). Идущее по одной из таких дорог войско было как на ладони. Впрочем, на расстояние полета стрелы они не приблизились, значит, беспокоиться было не о чем.

Остановились в отдалении, разложив костры и развернув палатки прямо на полях. Едва убедившись, что войско в порядке, ответственный за снабжение распределил крупу и мясо для походного кулеша, ставка пребывает в спокойствии, «важная боевая единица» не порывается затеять очередной эксперимент, а дражайшая обда надежно охраняется, Гера засобирался в дорогу. Он решил идти налегке и вовсе не брать оружия. Почистил кое-где свою куртку, ботинки и штаны, наскоро вымыл и высушил голову, умело сочетая ведро теплой воды с Тенькиными возможностями, тщательно спрятал под рукав повязку, со всеми простился и смело зашагал в сторону города.

День клонился к закату. Под издевательски ясным небом парили легчайшие, не сулящие непогоду облака. Кругом было очень тихо, то ли от непривычного безлюдья, то ли сама природа замерла в ожидании, не решаясь предугадать, что случится с ними всеми завтра.

Гера услышал позади быстрые шаги и оглянулся.

Его догонял Зарин, тоже кое-как отмытый, непривычно смятенный. Обычно названый Климин брат держался уверенно и с тем достоинством, какое может позволить себе человек, семнадцати лет в одиночку преодолевший полстраны. Если с нагловатым и развязным Хавесом Гера так и не сошелся, то Зарин стал ему вторым другом, почти не хуже Теньки. У Зарина и голова на плечах есть, и спину прикроет, если надо. Порой молчит, молчит, а потом вдруг начинает говорить вещи, о которых до него прежде никто не додумался. Гера подозревал, что догадливый Зарин прекрасно знает, чем на самом деле занимались Клима и Тенька в ту памятную ночь. Может, именно поэтому относится к колдуну прохладно.

- Я иду с тобой, – сообщил Зарин, поравнявшись.

- Тебе обда велела? – удивился Гера.

Зарин саркастично фыркнул.

- Неужто ты тоже думаешь, что я при Климе навроде чурки?

- Ты ведь знаешь, я никогда так не думал.

- И то хлеб, – Зарин глянул на небо: этот жест в последнее время прилепился ко всем членам штаба. – Ты затеял гнилое, опасное дело. На такое нельзя идти одному. В штабе все нужные, солдаты тебе, что козлу капуста, а я – в самый раз.

- А кто будет охранять обду, пока ты со мной ходишь?