Формула власти. Расколотый мир (СИ)

- О! Договорную грамоту будут писать! – в любом войске всегда найдется человек, лучше всех знающий, что происходит.

Разложив свитки прямо на земле, благо, она высохла и даже потрескалась от молний, Эдамор Карей обмакнул палочку в чернила и принялся записывать исходные, которые ему диктовал по памяти Тенька. Почерк у знаменитого колдуна был мелкий, корявый, с множеством завитков, и, на взгляд Теньки, вполне разборчивый. Только сейчас юноша понял, как ему повезло, что весь прошлый вечер он объяснялся с коллегами. Теперь разница в терминологии не была такой большой, хотя все же давала о себе знать.

- Каково процентное различие?

- А что значит “процентное?” – переспросил Тенька.

Эдамор Карей возвел глаза к небу, лишний раз полюбовавшись на молнии, но, в отличие от коллег, задирать нос не стал (должно быть, благодаря тем же молниям) и спросил иначе:

- Во сколько раз результат превышает ожидаемый?

- Раза в четыре, – прикинул Тенька.

- Значит, триста процентов...

- А зачем вообще эти проценты нужны?

- С ними проще, – охотно ответил Эдамор Карей. – Я тебе потом объясню.

На бумаге потихоньку расцветали многоэтажные вычисления.

- Сударыня обда, – тронул Климу за плечо ответственный за снабжение. – А правда, что по договору, который сейчас подписывают судари колдуны, Фирондо надлежит сдать тебе на милость, а Сефинтопалу за ослушание скормить крокозябрам, которых ты привезла с собой из небытия?

Отчего-то Климе впервые за долгое время вспомнилась Гулька.

- Правда, – ответил за обду Гера. – Но сперва крокозябрам отдадут всех, кто разносит по войску идиотские сплетни!

Ответственный за снабжение все понял и умолк.

По обе стороны стены терпение у людей было на исходе. Тишину и порядок удерживали только потрескивающие молнии в Тенькиных руках.

Судари колдуны тоже нервничали. У них не сходились расчеты.

- Крокозяберья выдумка эти ваши проценты, – ворчал Тенька. По его лицу струился пот, глаза покраснели и ввалились, затекшие руки подрагивали, от чего молнии в вышине выделывали устрашающие кренделя.

- Учиться надо нормально при таких талантах, – ругался Эдамор Карей. – А то нахватаются по верхам, потом ни шиша не ясно, проще пристукнуть, чем переучить. Так, здесь вектора совпадают, там мы исправили, отсюда выходит пятый корень умолчания...

- Было б, у кого! Вон там еще два уравнения.

- В столицу бы поехал! Да, сейчас я их учту.

- Я и поехал, – признался Тенька. – Но у тебя было занято, как сказали, а других колдунов я не знал. Сударь Эдамор, а может, увеличить степень сужения расширения переменного множителя?

- Крокозябра зеленая, почему не пошел ко мне лично! Такое дарование я сумел бы куда-нибудь пристроить. Нет, степень сужения расширения влияет только на скорость редукции, а с этим у тебя все в порядке.

- Интересненький совет! А я знал тогда, что я – “дарование”? А если... Точно, давай в начале заменим плюс на минус, хуже не будет!

- И что это даст?

- Изменится частота колебания ритма, это даст обратный эффект на всю формулу, и потом выльется...

- Точно! Где тут была чистая бумага, сейчас перепишу...

- Да я уже так представил! Гляди, здесь уменьшаю амплитуду, а там...

- Стой! – воскликнул Эдамор Карей, но было поздно.

Тенька соединил руки вместе, и сдвоенная молния змеей ввинтилась в небо, до прозрачности озаряя тучи, а потом опять грянула вниз, без остатка войдя в землю через макушку горе-экспериментатора.

Оба войска слаженно ахнули.

Тенька задергался, чуть слышно вскрикнул, а потом разом обмяк и завалился на спину.

Последним, что он видел, было затухающее электрическое марево среди клочковатых грозовых облаков.

Эдамор Карей поднялся во весь рост и заорал, пока люди не успели опомниться:

- Фирондо не будет сражаться против своих! Открыть ворота! Обда вернулась в Принамкский край! Новая обда – Климэн Ченара!!!

====== Глава 17. Лицо на портрете ======

То, что смутной музыкой звучало,

издали слышнее и видней.

Может, наши участи – начало

для грядущих хроник наших дней.

М. Алигер

Теньке казалось, что он плывет по черной бескрайней пустоте, а кругом то и дело вспыхивают, шевеля бахромой, здоровенные алые круги. Иногда через пустоту пробивались какие-то звуки, мало похожие на человеческие голоса, а порой все начинало с бешеной скоростью вращаться, да так, что голова раскалывалась на части и тоже превращалась в алую бахрому, оседающую вниз и зовущую то ли по имени, то ли просто в никуда...

Потом черная пустота поплыла, и появилась белая, где ничего интересненького не было, даже бахромы. Спустя бессчетное количество времени до Теньки дошло, что это белый потолок. А он сам лежит на этом потолке и плывет, плывет, оставляя позади красные отпечатки босых пяток, причем только левых. Почему все три пятки левые, было непонятно. И почему их три. И почему это пятки, если должны быть ладони. Все нормальные люди ходят на руках. Или не люди? Или не ходят?..