Формула власти

Но случилось так, что, остановив УАЗик перед поселковым магазином, чтобы что-то докупить в дорогу, станционный начальник столкнулся у кассы с Инной Лилипуц.

– Зря едете, Анатолий Ильич! – сказала она ему перед лицом стоящих у прилавка покупательниц. – Пожалеете! Отрава уже близко. Не надо ехать!

Слова Инны начальника смутили. Будь он один, возможно, он бы и вернулся. Но в машине его ждали лихие друзья. Не мог же он показать себя перед ними трусом и бабой, испугавшейся каких-то глупостей, сказанных не совсем нормальной женщиной.

УАЗик уехал в сторону ближайшего рыбного озера под название Ик.

Но, когда Колосовка еще и не скрылась из глаз охотников, в подходящей к станции цистерне началась утечка газообразного продукта хлора, обладающего высокой токсичностью.

Аварийную ситуацию вовремя заметили, цистерну отцепили, отогнали в тупик и загерметизировали.

Все обошлось без человеческих жертв и с минимальными потерями. Не был серьезно нарушен даже график движения поездов. Но во время обычной в таких случаях суеты железнодорожное начальство не обнаружило на месте главного человека на станции – ее начальника. Оставленный на хозяйстве заместитель пытался мужественно спасти своего руководителя, сказав, что он дома, – приболел. Но вызванная к телефону жена ничего о болезни мужа сообщить не могла, как и пригласить его к аппарату, по причине отсутствия супруга в родных стенах.

Плохо попадать небожителям под горячую руку. Но еще хуже ставить небожителей в положение, когда им некуда эту руку приложить.

В понедельник начальник станции вернулся с охоты. А во вторник был освобожден от занимаемой должности.

Тогда поселок и заговорил о сбывшемся предсказании Инны Лилипуц.

Не прошел мимо внимания жителей Колосовки и еще один случай.

Администрация поселка решила построить в дополнение к старой железнодорожной, новую муниципальную баню. Дело пошло споро, и за лето современный храм чистоты был сложен и покрашен приятной розовой краской. Готовилось торжественное открытие с разрезанием шелковой ленточки и благодарственными словами колосовцев в адрес заботливых отцов поселка.

– Теперь, как в городе, с бассейном будем париться! – радовались любители парной.

– Не будет этого. – заявила на базаре накануне открытия Инна.

На вопрос: «Это почему же?», Лилипуц коротко ответила:

– Сгорит.

И, как напророчила. В ночь перед открытием в новой бане замкнула электропроводка. Баня сгорела, так и не начав работать.

Сбывшиеся предсказания не прибавили Инне симпатий Колосовки. И, если раньше, слово «сумасшедшая» употребляемое по отношению к ней, означало «странная», то теперь в него вкладывалось уже другое содержание. Его можно было коротко определить, как «ведьма».

Глаза майора Мимикьянова адаптировались к солнцу и он, уже не щурясь, посмотрел на Инну.

Перед ним стояла ухоженная сорокалетняя женщина в светлом белом платье в синий горошек и длинной ниткой бус из маленьких темно-вишневых камешков. Пепельные волосы отливали синевой. Большие темные глаза без блеска словно бы втягивали в себя.

– Здравствуйте, Ефим Алексеевич! – поздоровалась Инна Лилипуц.

– Привет, Инна. – улыбнулся ей Ефим. – Как дела?

– Спасибо, хорошо. – ответила Инна и пристально посмотрела Ефиму в лицо. Майору показалось, она хочет что-то добавить. Он ожидающе склонил набок голову.

Из бездонной космической черноты Инниных глаз будто выползли незримые холодные щупальца, протянулись к нему и начали исследовать его лицо, а затем проникли внутрь. Там они стали осторожно оглаживать полушария мозга и ощупывать бороздки извилин.

Ефим мысленно возвел вокруг своей головы колпак из бронестекла.

Инна словно бы вздрогнула и покорно втянула холодные щупальца внутрь своих глаз.

– Ефим Алексеевич, я хочу вам сказать… – наконец тихо произнесла она. – Это случилось.

– Что случилось, Инна? – довольный своей победой спросил майор Мимикьянов.

– Он составил формулу. – прошептала Инна.

Майор встал в тупик.

– Формулу? – переспросил он.

– Да.

– Формулу чего? – попытался он уточнить.

– Разве вы не знаете? – будто уличив его во лжи, и чувствуя от того неловкость, опустила глаза женщина.

– Нет. На самом деле, не знаю. – стараясь, чтобы его слова звучали убедительно, сказал майор.

– Неправда! – вскинула на него черные отверстия глаз Инна. – Я же чувствую, вы знаете.

Ефим решил не спорить.

– Знаю, но не совсем. – согласился он.

– Он просил меня никому не говорить… – снова опустила глаза Инна.

– А когда ты с ним встречалась? – не давая прерваться нити разговора, спросил майор.

Инна покачала головой:

– Да, зачем с ним встречаться? Он – везде.

Майор вздохнул. Непростое это дело, разговаривать с поселковой сумасшедшей Инной Лилипуц. Но Ефим уже убеждался, что за дрожащими миражами Инниных слов всегда прячется реальный предмет – на самом деле случившееся событие. Любой мираж в пустыне является искаженным отражением каких-то реально существующих зеленых оазисов и дворцов.

– А как его зовут? – спросил он.

– У него нет имени.

Майор снова уперся в глухую стену. Ища выход, Мимикьянов решил вернуться немного назад.