Формула влияния

— Мишка? — делая вид, что не понимает, к чему он клонит, беззаботно весело переспрашивала она и смеялась, смеялась. Над ним? Виктор жутко обижался, уходил, но потом опять не выдерживал, возвращался к этому разговору.

Мог ли он тогда знать, что это было последнее «живое» увлечение Полины, что такой беззаботно веселой она больше не будет никогда? Что через несколько дней ее собьет машина, что вся их жизнь с этого момента расколется на две половины: до и после аварии? Что изменится все, что слово «видеть» обретет для нее совсем другое значение? Слепая ясновидящая — не слишком ли жестокая шутка!

К проходной больницы он приехал даже раньше времени, без пятнадцати четыре. Подумал, что мог бы так не торопиться, успел бы и электробритву купить и заехать в какой-нибудь супермаркет за фруктами. Получается, что за сегодняшний день он второй раз является к больному с пустыми руками. Виктор совсем расстроился, но тут на глаза ему попался небольшой магазинчик. Он подъехал к нему и решил, что здесь и оставит машину. На территорию больницы ее ведь не пропустят.

Ассортимент в магазинчике оказался на удивление богатым и разнообразным. Купить здесь можно было все: от сигарет до копченостей и сладостей. Виктор подумал, что Владимир Тимофеевич должен был за двое суток в камере страшно проголодаться. Вряд ли ему по вкусу пришлась тюремная баланда. Он взял нарезку сервелата, два вида сыра, маленькую буханку «Бородинского», с полкило помидоров и два огурца. Подумал немного и прибавил к этому еще и небольшой кусочек пастромы. Купил двухлитровую бутылку минералки, пакет сока, вышел из магазина и, посмотрев на часы — без пяти четыре, самое время, — направился к проходной.

Охранник, грозного вида амбал, смерил Виктора презрительным взглядом и совсем уже приготовился отказать, но тут детектив выбросил из рукава главный козырь — Битова. Перемена, произошедшая с охранником, была столь поразительной — из рассерженного мастодонта он моментально превратился в кроткого ягненка, — что Виктор, грешным делом, подумал, уж не находится ли и охранник под следствием. Он тут же кому-то позвонил и, едва взглянув на паспорт Виктора, пропустил его на территорию. Самым задушевным тоном, на какой был только способен, сказал, что больной Хавронин в девятом отделении, и подробно объяснил, как туда пройти. Виктору очень понравилось, что охранник назвал Хавронина «больной». Не подследственный, не как-то еще, а просто — «больной». Ведь это действительно так. То, что произошло с Владимиром Тимофеевичем, и можно назвать болезнью. Он пережил страшное потрясение. Никому не известно, что именно там случилось, но так или иначе на его глазах погиб близкий ему человек. Такого никто бы не выдержал. Но его состояние — явление временное, он обязательно поправится и сможет все рассказать. Больница для него сейчас — самое подходящее место, а если даже этот охранник относится к нему как к больному, то лучшего на данный момент и желать нечего.

Санитар, впустивший Виктора в отделение, показался ему братом-близнецом охранника, но потом он все-таки нашел некоторые отличия, главным из которых было то, что санитар с самого начала знал, что посетитель Хавронина пришел по ходатайству следователя Битова: ему не пришлось менять грозный тон на подобострастный — подобострастен он был с самого начала. Даже вещи, которые Виктор принес Владимиру Тимофеевичу, особо проверять не стал — просто для проформы заглянул в пакеты.

Хавронина поместили в отдельную палату с массивной стальной дверью, но никакой охраны не было. Санитар впустил детектива в палату и запер за ним дверь. Владимир Тимофеевич на его приход никак не отреагировал, даже головы не повернул: он сидел на кровати с отрешенным видом, уставившись в одну точку.

— Здравствуйте, Владимир Тимофеевич, — поздоровался Виктор, осторожно взял его руку и легонько тряхнул — рука безвольно упала, как только он ее выпустил, прикосновения явно не ощутив. Директор ничего не ответил, мертвый взгляд его нисколько не ожил. Он напоминал человека в коме, только не лежал, а сидел, и глаза были открыты. Полина рассказывала, что люди в коме часто продолжают вести активную жизнь, и она не ограничена только лишь их сознанием. Они способны свободно передвигаться в другом, неизвестном здоровым пространстве, встречаются с другими людьми — с медиумами, умершими и теми, кто в данный момент находится в таком же состоянии — пребывает в той же параллели. Где сейчас был Владимир Тимофеевич, какие картины проходили перед его глазами? Как вернуть его в настоящую жизнь?