Формула влияния

Полина ни о чем не стала его расспрашивать, но у нее было такое сочувствующее лицо, что Виктор понял: она все знает, и подумал: неужели у нее открылся еще один дар — читать мысли. Но все оказалось проще.

— Звонил твой однокурсник, Сергей Битов, — объяснила она, — просил тебя поддержать. А я совсем не знаю, как это сделать. — Полина виновато улыбнулась и нежно и бережно погладила его по плечу. И ему сразу стало легче. Он обнял ее, прижал к себе. Они долго молчали — каждый думал о своем.

— Но почему, почему эта Стахова опознала его на фотографии?! — вскричал вдруг Виктор и с силой ударил кулаком по колену. — Как она могла его опознать, если он был возле этого чертового салона?

— Не знаю. — Полина обняла его и слегка потянула вверх: — Вставай, пойдем, у нас еще очень много дел. — Он послушно поднялся, и они вышли из офиса.

Оба были настолько растеряны и подавлены, что даже не сообразили заехать в какой-нибудь магазин, купить Марии Ильиничне фруктов.

— Пришли навестить больную с пустыми руками, — сказала Полина, когда они поднимались по лестнице, направляясь к кардиологии.

— Да, — вздохнул Виктор, — настоящее свинство.

В палату к Марии Ильиничне они прошли без всяких проблем. Дежурная медсестра сменилась, эта была не в пример приветливей и покладистей вчерашней. Да и больная сегодня чувствовала себя много лучше. Но когда они вошли, возникла неловкая заминка. Мария Ильинична ждала, что Полина придет к ней одна, без Виктора, очень смутилась и от смущения сказала страшную бестактность.

— Ах, да! Я все забываю, вы же не можете передвигаться по городу самостоятельно.

— Почему же не могу, могу! — вспыхнула Полина. — Просто так было удобнее.

Такое начало не предвещало ничего хорошего. Виктор с сожалением посмотрел на Полину: ему вдруг очень не захотелось ее здесь оставлять. «На растерзание этой старой курице», — неожиданно зло прибавил он про себя. Но обида на Марию Ильиничну помогла ему справиться со своей непростой задачей, которая до этого казалась ему почти непосильной. Спокойно, без лишних эмоций, он рассказал, что Владимира Тимофеевича перевели в психиатрическую больницу, что добиться освобождения пока не удалось, и попросил ключи от квартиры. Так же спокойно она его выслушала, продиктовала адрес, объяснила, как туда доехать, рассказала, где что лежит, и, перегнувшись через тумбочку у кровати, взяла с подоконника сумку, достала связку и протянула ее Виктору.

— Не забудь закрыть дверь на два замка, когда будешь уходить, — дала она ему последнее, покоробившее его напутствие.

Он посмотрел на Полину таким жалостливым взглядом, будто засылал ее в стан врага. Почувствовав его взгляд, она повернулась к нему и улыбнулась.

— Все хорошо, иди, — сказала она ему и неожиданно приветливо заговорила с Марией Ильиничной. Тяжело вздохнув, Виктор вышел из палаты.

Район, где жили Хавронины, состоял в основном из пятиэтажных хрущевок, но был зеленым и находился недалеко от центра. Все здесь было каким-то устоявшимся, сделанным раз и навсегда: никаких строек поблизости, никаких раскопанных траншей. Дом Виктор нашел быстро и без всяких проблем — он стоял в ряду точно таких же домов, да и Мария Ильинична очень толково и подробно объяснила, как до него доехать. Но почему-то это обстоятельство вдруг рассердило Виктора. Слишком толково и обстоятельно, с неприязнью подумал он, и эта ее фраза: «Не забудь закрыть дверь на два замка»! Как может она сейчас думать о таких пустых вещах? Ему стало грустно и очень обидно за Владимира Тимофеевича. И опять захотелось во что бы то ни стало защитить его, но уже не ради них двоих, а ради него одного. Он почувствовал жуткую вину перед ним и страшное раздражение на Марию Ильиничну.

Припарковавшись возле подъезда, Виктор долго не мог заставить себя выйти из машины. Настроение было такое, что впору повеситься. И Полину пришлось оставить наедине с этой… эгоистичной особой, которая способна думать лишь о своей репутации да о том, чтобы, не дай бог, не обчистили квартиру в их отсутствие. Странно, как она еще ключи ему доверила, в свой дом не побоялась впустить.

Виктор распалял себя все больше и больше, прекрасно понимая, что не прав и напрасно так взъелся на бедную женщину, но ничего с собой поделать не мог. И заставить себя подняться в квартиру тоже не мог. Он все продолжал сидеть в машине, а время уходило.

Да ведь это вполне понятно, стал он оправдываться перед собой. Проникнуть в отсутствие хозяев в их жилье — это все равно, что читать чужие письма, пусть и с позволения автора. Есть в этом что-то нечистоплотное, постыдное. Но все же сделать это необходимо. Владимиру Тимофеевичу понадобятся все эти вещи, а кроме него, никто их не сможет ему привезти.