Формула Z

Проснулся Саня в чертову рань. Было темно, и он попытался поспать еще. Но не вышло: то ли след от айфона, в который он тупил в темноте, слишком ярко впечатался в глаза, то ли что. Не спалось, в общем. Саня лежал, зажмурившись, и размышлял, не рассказать ли Лёхе.

Он ведь так ничего и не сказал ему. Почему – фиг знает. Может потому, что это был бы уже перебор: два психа нашли друг друга. Клуб шизиков детектед.

А может, просто струсил.

Струсишь тут.

Был выходной. И 6.03 на часах. И домашка, нависшая над Саней, как сосулища у них в парадном («дамоклов сосуль», говорила Юля). И зябкие фонари в окне. И папа учесал в свою командировку. И в доме муторно. И на Юлю непонятно как смотреть…

Бежишь от проблем, злорадно говорил себе Саня, натягивая свитер прямо на голое тело, чтоб быстрей от этого всего – да на улицу, в их мокрый январь, который как незакрытый холодильник…

– Э, а завтракать?

О. Тоже не спит.

Голос плачет, а сама-то улыбается, даже сквозь стенку видно.

– Вчерашних младенцев не переварил еще! – гаркнул Саня в дверях.

– Младенцев?.. Личинок гоночного страуса?

Это было невыносимо – бегать от нее. Но встречаться и смотреть еще невыносимей. А вдруг она обманула их с папой и всё-таки ездила в Прагу?..

– Прости, мам, – сказал он лифту, когда тот закрылся. И, вылетев на волю, рассек дворовые лужи, как настоящий гоночный страус, бабульки у парадного только рты раскрыли. Похоже, они вообще никогда не спят. «Часовые любви», как называет их всё та же Юля…

Бабульки, думал Саня, прыгая по островкам асфальта. Все они были девчонками когда-то. И потом – девушками, как Юля, с вот этим всем. И потом – тетками. Молодыми, и просто тетками, и старыми, и…

И всё это – один и тот же человек? Девочка, девушка и бабулька? Как это вообще?.. Они же разные, дико разные, ну просто, ну… титанически разные. Как синица и дракон. И у всех у них сидит внутри кто-то один, и называет себя «я», и помнит всё, что было с ними со всеми. «Почему люди стареют?» – думал Саня, хоть и так ясно почему. И ясность эта была, как и про девочек, фальшивая, ничего не объясняющая.

Он уже довольно далеко ускакал от дома. Окна и фонари пялились на него своими желтыми глазищами, и чернота между ними, похоже, не собиралась светлеть. Эй, у нас утро будет вообще или как, хотелось спросить у них у всех. Хоть бы отражались по-человечески, а то всё вкривь и вкось – не фонарь в луже, а чья-то морда. Или хвост светящийся, или паук, или еще что. Так и в чертей поверить недолго.

Вокруг громоздился неопрятный многоглазый мир, в котором, оказывается, люди умеют сидеть дома и одновременно гулять где попало. Такому миру не стоит доверять, думал Саня, глядя на хмурые высотки проспекта Несгибаемых. Давненько он не был тут – с полгода, а то и год, пожалуй. Вон там торчала вывеска SuperEDA™ – уже нет. Рейдеры, видно. А вот тут пожар был. Три черных окна на третьем этаже…

Блин, про дезик забыл, вспомнил Саня и полез в барсетку, которую всегда носил с собой. Мужчина не должен пахнуть мужчиной даже в шесть утра. Вот Лёха этого не понимает. Как придет с треньки, как снимет свитерок… Ходячая биобомба. «Эх, Лёха-Лёха… Красава», – то ли подумал, то ли сказал Саня. Пиковая дама… Мда уж.

Он иногда говорил вслух, когда никого не было рядом.

Хотя как раз сейчас рядом торчала очередная бабулька. То ли «часовая любви», то ли кто. Только хмурая какая-то. Неудивительно: вон сколько сумок под фонарем. Кажется, она собралась нести всё это сама, как муравей…

Санины протестующие ноги тащили его подальше от нее, но потом подчинились и завернули к сумкам.

– Давайте помогу! – заорал он. (Сто пудов глухая, лучше сразу орать.)

– Что поможешь? – не поняла бабулька, глянув на него вострым глазом.

– Торбы дотащить! Ну, вещи!

– Что и куда ты собрался тащить?

– Э-э-э…

– И к чему так кричать, скажи на милость?

– Вон их сколько у вас, – буркнул Саня и покраснел.

– Так. Но отчего же ты решил, что это мои вещи?

– Не ваши?

– Любопытно, – она пристально смотрела на него («Как лазером», – подумал Саня). – Любопытно и забавно. Я еще никогда не требовалась для того, чтобы мне помогали. А впрочем…

Она протянула Сане чемодан в виде колоды карт – с пиками и мордастой тетенькой. Прикольно.

– Вот этот саквояж, надо признать, весьма увесист для… Вдвоем? – спросила она, видя, что Саня чуть не рухнул в лужу.

– Не-е-е! – выпрямился тот. (Позор какой! Почему он не ходит на треньки, как Лёха?..) – А далеко нести?

– Во-он туда, – бабулька показала непонятно куда. – А сумки эти, верно, кто-то выбросил. Разве ты не заметил, что они не в моем вкусе?

Еще про вкус замечать, думал Саня, перекидывая чемодан из руки в руку. Что у нее там? Мини-ядерный реактор?..

Бабуля попалась того, это он уже понял. Все бабули того, а эта особенно. Одета аккуратно и вроде новое всё, а вид такой, будто из фильма или музея. И смотрит – ух! Хотя, опять же, они все так смотрят…

– Как зовут моего рыцаря? – услышал Саня и не сразу понял, что ответить.

– Александр. – (Всё-таки к рыцарю больше подходит.) – А вас?