Формула жизни. Сборник рассказов (СИ)

С некоторым удивлением отметил, что уже не видит ничего особенного, что едет в поезде со своими сотрудниками куда-то в Тмутаракань, затерянную в заснеженной Уральской тайге. Как будто так и надо. И даже сейчас, спустя каких-то четыре часа после звонка, спроси его, кто он такой, затруднился бы в точности ответить, принадлежит ли он своему уютному, отгороженному от всех квартирному мирку, устроенному домовитой Марусей, или этому купе и вагонному бегу с характерным и таким издавна знакомым перестуком колесных пар на стыках рельс. Теперь его уже не столь удивляло, как это Соболев с женой и, похоже, многочисленной семьей сына - судя по количеству взрослой и детской обуви у входа - могут так тесно жить, да ещё в таком глухом месте. Подумалось: "Как же он квартиру в свое время не получил? Давали ведь тогда квартиры людям. Да, ждать надо было, кто-то и десять лет ждал, но в итоге получали. Хм." И тут же сообразил, что квартиры давали тем, у кого своего жилья не было, а Соболев, видать, уже тогда в этом доме жил. Сейчас проще с этим - Виктор Петрович себе новую квартиру на лабораторные деньги купил, хотя и старая была вполне ничего. И вдруг, спустя мгновение, откуда-то из глубины подсознания выплыла мысль: "Потому и смог купить, что Соболев и Николай живут чёрт-те где и работают, по большому счету, за невеликие деньги. Не так ли, начальник?" Поворочался с боку на бок, попытался поправить подушку, но она крутилась под головой, как мягкий мячик. "Вообще-то, деньги у лаборатории есть. Можно было бы для Соболева какую-нибудь квартиру купить - ну, такую, попроще, ведь столько лет безотказно работает", - подумал Виктор Петрович, сам не понимая, то ли искренне у него это прорвалось, то ли он подсознательно решил таким образом успокоить себя. Но вскоре усталость и поздний час взяли свое, и, инстинктивно прижимаясь к стенке купе на узкой полке, он постепенно заснул.

Проснувшись от какого-то сильного стука, Виктор Петрович не сразу понял, где он, но буквально в считанные мгновения восстановил всю цепочку событий со вчерашнего вечернего звонка. Поезд стоял. Спиной к нему, у двери, высокий сутуловатый мужчина снимал пальто, высвобождая руку из рукава в тесном пространстве между верхними полками. Стукнула, по-видимому, дверь купе, когда он её закрыл. Справившись с рукавом, он повернулся, увидел, что Виктор Петрович смотрит на него, и приветливо поприветствовал пробуждение попутчика: "Выспались, значит. Ну, доброе утро". Одет он был в байковую клетчатую рубашку с бардовыми оттенками. Просторные брюки темно-серого цвета были выглажены для поездки, стрелки ещё хорошо были видны, но уже успели приобрести некоторую дорожную помятость. Они с ним были примерно одного возраста. Лицо простое и открытое, с морщинами на лбу и вокруг рта. Хотя заметно сутулился, выглядел неплохо. Он сел на нижнюю полку, потирая замерзшие на улице руки, и придвинулся к самому окну. Виктор Петрович сел на постели и начал одеваться. Николая в купе не было. Сосед деликатно смотрел в заиндевевшее по краям окно. За ним был виден приподнятый на сваях перрон с утоптанным снегом и невысоким металлическим забором. По перрону не спеша шли трое железнодорожных рабочих. Поверх телогреек они были одеты в оранжевые жакеты. Пухлые, наверное, ватные, штаны были заправлены в валенки с калошами. "Уши" треухов у всех были отложены - видать, на улице было морозно. В руках каждый нес скребок для снега с длинной металлической ручкой, и совковую лопату. За забором виднелись редкие голые зимние деревья. Между ними просматривалась улица и, по-видимому, привокзальная стоянка машин.

Одевшись и убрав постель, Виктор Петрович представился. Мужчина с готовностью приподнялся и тоже назвал себя по имени-отчеству: "Николай Петрович". Последовали взаимные дежурные вопросы - кто, куда и откуда направляется. Сосед ехал с Татарской, города на западе Новосибирской области, в Екатеринбург, к сестре в гости. От Николая он уже знал, что все они командированы по работе. Поезд медленно тронулся. За окном поплыл назад перрон, металлический забор, вплыло в поле зрения небольшое, но аккуратное и ухоженное здание вокзала из серого камня, утопленное вглубь, с затейливыми башенками по краям, по типу крепостных.